Реклама

Здесь могла быть ваша реклама

Статистика

Екатерина Кокурина "Глазами женщины"

Кажется, эта строптивица укрощена. В глазах не осталось ненависти -только слезы боли и унижения. Так-то лучше!

Достаточно развлечений на сегодня. Нельзя заставлять гостей ждать слишком долго.

-- Надеюсь, ты хорошо усвоила урок? Иди, и скажи, что я желаю одеваться.

Делаю вид, что не смотрю на нее. Встает, пошатываясь, и уходит, словно скорбная тень. Но у самых дверей на миг останавливается и бросает в меня прежний, огненно-ненавидящий взгляд дикой кошки.

Проклятье! Девчонка неисправима! Придется, все-таки, ее высечь! Сиделка

-- Мария!

Господи, как же я устала. Хоть бы он перестал звать меня, словно собаку или служанку. Повелительно-капризные нотки в его голосе выводят меня из себя куда больше, чем я хотела бы. Успокойся, терпи, не забывай -- он больной человек.

-- Мария!

Сегодня он раздражительней, чем обычно. И невыносимей. Ты сама этого добивалась -- теперь выноси. Никто не заставлял тебя ехать с ним в Италию. Конечно, никто не знал, что будет вот так, но это ничего не меняет.

-- Мария!!!

-- Уже иду, милый!

Он сидит в кресле на веранде, и в лучах весеннего солнца кажется еще бледней и изможденней, его резкий профиль заострился, как у покойника. В Петербурге он уже давно и стал бы покойником. Здесь он может протянуть еще год или два. Хватит ли у меня терпения?

-- Почему ты не шла?

-- Извини, дорогой, я задумалась. Зачем ты звал меня?

-- Просто хотел убедиться, что ты рядом. Посиди здесь, со мной.

Сажусь. Смотрю на него. Оказывается, любовь тоже изнашивается. Когда полтора года назад мы приехали сюда, все казалось чудесным сном. Наконец-то не нужно прятаться, выгадывать часы для случайных свиданий, только растравляющих душу своей мимолетностью. Вокруг нас -- страна вечного солнца и улыбчивых людей, которым совершенно безразличны наши отношения. Мы можем быть вместе столько, сколько пожелаем. И вот как все обернулось...

Он сам во всем виноват. Пусть он болен, но зачем было постоянно изматывать меня раздражительностью и мелочными придирками? Не так выглядишь, не то сказала, не туда села -- кто сможет выдерживать все это постоянно? Он и раньше считал, что ему, как великому поэту, позволено многое, больше, чем простым смертным. Теперь же он совсем перестал сдерживаться.

Я должна быть при нем постоянно. Должна носить его носовые платки, капли, лекарства и давать их ему по первому требованию. Должна читать ему на ночь. Должна утешать его, если ему приснится кошмар. Должна выполнять все его желания -- быстро и с нежной улыбкой. Я давно уже не любовница его -просто сиделка.

А главное -- эти бесконечные, постоянно меняющиеся лица женщин вокруг. Его узнают, с ним мечтают познакомиться, девушки стремятся к нему, словно пчелы к цветку. Или мухи к падали. Еще бы -- у каждой под подушкой спрятан томик его стихов. Ему эти изъявления восторга и преданности доставляют огромное удовольствие. Он, как увядший павлин, расправляет свои поблекшие перышки и начинает флиртовать. Он впитывает женскую красоту глазами, всеми порами, упивается ею. Я знаю, он не в состоянии мне изменять, но от этого становится еще противнее.

-- Мария, разве не пора еще принимать капли?

-- Да, дорогой.

Вот так -- среди капель, придирок и слащаво улыбающихся женщин -- и проходит моя жизнь. Проходит мимо. Как давно я не танцевала... Как давно меня не целовали и не признавались в любви... Здесь есть несколько приятных молодых людей, но я стараюсь даже не думать о них. Во-первых, у меня просто нет времени на развлечения. Во-вторых, я нужна ему. Он действительно великий поэт и очень больной человек. Скоро он умрет. И я хочу скрасить его последние дни теплом и заботой, если, конечно, у меня хватит терпения.

Если у меня хватит терпения. Пробуждение

Я проснулась, как всегда, раньше всех. Один любимый мужчина лежал рядом, на постели, другой -- чуть подальше, на раскладушке. Он сам туда удалился вчера, сказав, что у него завтра тяжелый день, и он хочет выспаться. Не знаю, зачем он это сделал -- из благородства, из вредности, или действительно хотел выспаться. Ну и бог с ним. Мне было все равно, кто из них меня трахнет.

< Назад | Дальше >