Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- С добавочкой из скляночки, -- заискушал поэта и Владлен Серапионыч, привычным движением залезая к себе во внутренний карман.

-- Нет-нет, -- торопливо сорвался с места Щербина. -- Скорее побегу в "Бинго", я чувствую, что колесо фортуны наконец-то повернулось ко мне передом, и я выиграю кучу денег! -- И с этими словами поэт молниеносно исчез из ресторана.

-- Сказал бы я, какую кучу он выиграет, -- ухмыльнулся господин Ерофеев, -- да за столом неудобно.

К столу вновь подошла официантка, убрала тарелки из-под второго и поставила десерт: клюквенный кисель для Серапионыча, компот для Ерофеева и хлебный суп со взбитыми сливками для Дубова.

-- И как вы можете, Василий Николаич, такую гадость есть, -- брезгливо заметил Ерофеев. -- Это ж понос какой-то. Вот черт! Все-таки выразился не по-застольному.

-- Может, выглядит и не очень, зато вкусно, -- возразил Василий.

-- Да-да, кстати насчет поноса, -- Серапионыч отложил газету и взялся за ложку. -- Советую вам, господа, быть осторожными в еде, так как вчера я наблюдал престраннейший случай затяжного поноса, вызванного пищевым отравлением.

-- И кто же этот бедолага? -- с деланным сочувствием поинтересовался Ерофеев, принимаясь за компот.

-- О, это весьма колоритная личность -- начальник охраны "ГРЫМЗЕКС"a господин Губин-Pаскатайский.

-- Любопытно, -- как бы про себя пробормотал Дубов.

-- Да, случай весьма любопытный, -- подхватил доктор. -- Я так и не понял, чем он отравился, и выписал ему бюллетень на три дня. Он, конечно, рвался на работу, но я его заставил лечь в постель и прописал курс интенсивной терапии.

-- Странно, очень странно, -- задумчиво сказал Василий. -- А между прочим, из этого человека мог бы получиться незаурядный сыщик...

-- С чего вы это взяли? -- удивился Ерофеев.

-- В свое время он подвизался в журналистике, -- стал рассказывать Дубов, -- и вот однажды в редакции одной газеты, прямо из кабинета редакторши, ночью исчез набор ее любимых бокалов. Название газеты и фамилию редакторши я называть не стану: те, кто помнит, сразу поймут, о ком речь, а кто не помнит госпожу Миладзе -- тому ее имя ни о чем все равно не скажет.

-- Кажется, я догадываюсь, -- хлебнул киселя Серапионыч.

-- А я нет, -- пожал плечами Ерофеев. -- Ну ничего, вы рассказывайте.

-- Да рассказывать-то особенно не о чем. Я, правда, не знаю как, но господину Губину все же удалось вывести вора на чистую воду и вернуть бокалы. Фамилию похитителя я тоже называть не стану, это известный в Кислоярске журналист, зачем ворошить прошлое -- может быть, он давно уже порвал со своими дурными наклонностями... -- Немного помолчав, Василий добавил: -- Хотя я в этом очень даже сомневаюсь. Да, ну так вот, редакторша на радостях, что бокалы нашлись, тут же сделала ему предложение руки и сердца. Другое дело, что их семейное счастье продолжалось недолго, так как вскоре супруга отбыла на Цейлон, где присоединилась к тиграм освобождения тамилов илама, а господин Раскатайский с горя бросил журналистику и поступил к Грымзину в начальники охраны.

-- Да, печальная история, -- вздохнул Серапионыч и с горя плеснул в кисель чуть не половину своей скляночки.

-- Эх, махнуть бы куда-нибудь на Цейлон! -- мечтательно глянул Дубов в простреленный пулями и засиженный мухами потолок. -- Скажите, Георгий Иваныч, ваша фирма не организовывает экскурсий на Цейлон или хотя бы в Непал? А то устроили бы нам с доктором путевочку по льготному тарифу...

-- Увы, -- ответил Ерофеев, -- до Цейлона с Непалом наша фирма пока еще не дотянулась. Могу предложить прекрасную путевку в Грецию. Десять дней -- и всего за пятьсот "зелененьких".

-- Вот как, -- покачал головой Василий. -- И неужели находятся желающие?

-- Желающих маловато, -- погрустнел Ерофеев. -- То есть желающие-то может и есть, да вот возможности не всегда с желаниями совпадают. У одного, правда, таки совпало...

-- Взглянуть бы хоть одним глазком на этого счастливчика, -- вздохнул Дубов.

-- Да уж, такое могут себе позволить только богатеи вроде господина Грымзина, -- заметил Серапионыч. -- Да ведь он скорее удавится, чем выложит пятьсот долларов.

В первый раз за время обеда лицо господина Ерофеева изобразило некое подобие улыбки:

-- Вы почти угадали, доктор -- по моей путевке поедет если и не сам банкир Грымзин, то его заместитель господин Козлов. А вот взглянуть на него даже одним глазком будет несколько затруднительно -- уже сегодня он отправляется поездом в Прилаптийск, а завтра теплоходом -- в солнечную Грецию.

-- И каким поездом -- пятичасовым или полуночным? -- спросил Василий. Ерофеев на минутку задумался:

-- Знаете, лучше вообще-то ехать пятичасовым -- он прибывает в Прилаптийск рано утром, и можно спокойно идти в порт -- теплоход отплывает днем. А если полуночным, то можно и не успеть. А вы что, Василий Николаич, действительно решили ехать? Поезжайте, не пожалеете!

-- Съезжу, пожалуй, -- кивнул Дубов. -- Вот деньжат накоплю и отправлюсь по стопам этого, как вы сказали -- Козлова? -- Василий отодвинул опустевшую тарелку и встал из-за стола. -- Извините, я должен позвонить.

Детектив прошел к стойке бара, где находился телефон, а Серапионыч извлек из-под сюртука заветную скляночку. Но так как долить жидкость было некуда, а употреблять ее в чистом виде даже Cерапионыч считал "замного", то скляночку пришлось спрятать обратно в карман. Ерофеев же вновь включил калькулятор и пустился в какие-то заумные бухгалтерские расчеты, но тут за столик вернулся Дубов:

-- А вот и я! Не соскучились, господа?

-- Ну что ж, пообедали, будем потихоньку разбегаться? -- предложил господин Ерофеев и выключил калькулятор.

-- Ах, ну что вы! -- широко улыбнулся Дубов. -- Так хорошо сидим -- и вдруг "разбегаться". После обеда для лучшего пищеварения не мешает и чайку принять. Не правда ли, доктор?

-- Истинно так, -- подтвердил Серапионыч.

-- А я как раз чаю заказал, -- продолжал Василий. -- Так что посидимте еще пол часика.

-- Ну что ж, разве я против? -- почуяв даровой чай, откликнулся Ерофеев.

-- Ну вот и прекрасненько, -- удовлетворенно промолвил Дубов. -- А пока нам готовят чай, я хотел бы с вашего позволения вернуться к нашему незаконченному разговору.

-- О путешествии в Грецию? -- уточнил Ерофеев.

-- Да нет, о дедукции. Согласен, что пример с мобильником -- не самый удачный. Но из этого еще не следует, что сам по себе дедуктивный метод никуда не годится.

-- Надо еще установить, существует ли этот ваш дедуктивный метод в натуре, -- подпустил Ерофеев.

-- О, кажется, чаек несут! -- радостно сообщил доктор и полез в карман за скляночкой.

И дискуссия продолжилась по прежнему принципу "Есть ли дедукция на Марсе?".

Но не прошло и получаса, как мирная беседа в тихой обстановке ресторана "Три яйца всмятку" оказалась безнадежно нарушена -- в зал возбужденно ворвался человек в малиновом пиджаке и сбившемся набок карденовском галстуке. Официантки и бармены склонились перед ним в почтительном поклоне -- ведь то был ни кто иной как богатейший человек Кислоярска, владелец банка "ГРЫМЗЕКС", яхты "ИНЕССА", нескольких домов и загородной усадьбы, словом, собственной персоной Евгений Максимович Грымзин.

Не обращая ни на кого и ни на что внимания, господин Грымзин бросился к столику, где сидел Дубов, по дороге перевернув пару стульев, и не успел Великий Сыщик опомниться, как угодил в цепкие объятия олигарха.

-- Вы -- мой спаситель! -- вопил господин Грымзин, целуя руки Дубову. -- Ах он мерзавец, я ему доверял как самому себе, а он решил меня по миру пустить! Спасибо, спасибо вам, дорогой Василий Николаевич! Убить его мало, подонка! Боже мой, до чего мы дожили!..

< Назад | Дальше >