Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

- А по-моему, Васятка мыслит правильно, - задумчиво произнес Дубов. Князь Григорий и тот чародей, что заколдовал и вас, и княжну Марфу, они ведь явно судили о людях по себе, в смысле что и представить не могли, чтобы кто-то стал ходить по болоту и целовать лягушек совершенно безо всякой корысти. Так что эти злодеи как бы могут спать спокойно.

- Почему "как бы"? - не понял Рыжий.

- Потому что они слишком плохо думают о людях, - ответил детектив, - и это их в конце концов погубит.

- Что вы имеете в виду, Василий Николаич? - недоуменно спросил Рыжий.

- Кажется, у меня имеется на примете человек, способный расколдовать Марфу.

- В вашей реальности? - вскинул брови Рыжий. Дубов утвердительно кивнул.

- Но откуда у вас возьмется Иван-царевич?

- Не совсем царевич, конечно, - сказал Василий, - но если он возьмется за поиски княжны, то уж совершенно бескорыстно, уверяю вас!

- Кажется, я догадываюсь, кого вы имеете в виду, - заметила Надя.

***

Глава сыскного приказа сидел за столом у себя в кабинете и, попивая чай с бубликами, внимательно читал сводку событий за минувший день:

"В столицу был доставлен помощник ново-мангазейского городского казначея Митька Загрязев, уличаемый в измене Царю и Отечеству, многих смертоубийствах и мздоимстве безо всякой меры. Из дознаний оного Митьки Загрязева видно становится, что заговор весьма широк был и что замешаны в нем многие Царь-Городские бояре. Принято решение послать в Новую Мангазею особую следственную дружину, а также взять под стражу бывшего столичного градоначальника князя Длиннорукого".

- Ну и дела, - присвистнул Пал Палыч, - никогда я не доверял Длиннорукому, но чтобы он в заговоре состоял - это уж чересчур!..

Пал Палыч продолжил чтение:

"Во время народного гуляния по случаю победы нашей славной дружины беспорядков не имело места быть, но некие мелкие воры, воспользовавшись скоплением народа, произвели ряд покраж из карманов и сумок, и число их вдвое превосходит обычное".

- Совсем охамели эти ворюги, - покачал головой глава приказа. - Даже в такой день...

И Пал Палыч перешел к отчету о бытовых происшествиях - пьянках, мелких драках и обсчете покупателей на рынке. Жизнь Царь-Города постепенно входила в свое обычное русло.

***

Со стороны аллеи, ведущей к терему от большой дороги, донеслось приглушенное цоканье копыт.

- Ну, кого там еще черти принесли? - покачал головой майор, первым услышавший эти звуки.

На лужайку въехала серебряная карета, запряженная тройкой белых коней. Едва экипаж остановился, возница соскочил со своего места, распахнул дверь, и из кареты вышел собственной персоной царь Дормидонт. Все, кто находился на лужайке или на веранде, склонились в почтительном поклоне, если не считать Змея Горыныча, который мирно дремал под березками и был почти неразличим в сгустившихся сумерках.

- О, да тут все, понимаешь, в сборе! - поприветствовал царь присутствующих. - И ты, боярин Владлен, здесь! А, Рыжий, и ты тут? Да ладно, не боись, я нынче в духе. - Царь двинулся к веранде. - Ага, да вы тут чаи гоняете. Налей-ка и мне, эскулап. Токмо без той гадости, что ты давеча подбавил Длиннорукому.

- Да что вы, Государь! - запротестовал Серапионыч, наливая Дормидонту чашку, но тот махнул рукой:

- Ничего, боярин Владлен, не отпирайся. Не виноват же ты, что от твоего снадобья из князя вся его суть истинная поперла. Оказалось-таки, что он в заговоре, понимаешь, состоит. Ну, ужо я ему покажу, башку отрублю, как пить дать! - Царь с удовольствием отхлебнул чаю. - Эх, чудная погодка. Было бы посветлее, так в лапту, понимаешь, сыграли бы...

- Какими судьбами, батюшка? - осторожно спросила Танюшка, присаживаясь за стол.

- Да в городе совсем заморочили, - вздохнул Дормидонт. - Едва только пришла весть о нашей победе, как наши бояре ко мне заявились - мол, поздравляем тебя, царь-батюшка, и все такое. А сами готовы были меня со всеми потрохами Григорию сдать. И так мне, понимаешь, противно стало, что решил я на все плюнуть да и отъехать в свой терем. - Дормидонт резко повернулся к дочке: - Ну, Танюшка, довольно я наслышан от воеводничьего гонца о твоих доблестях с покойным боярином Андреем...

- Да что ты, батюшка, - смутилась царевна.

- Мы выполняли свой долг, - скромно заметил "покойный боярин Андрей".

- Ну ладно, я с тебя снимаю высылку из столицы, - продолжал царь. Проси у меня все, чего хочешь!

- Только в разумных финансовых пределах, - поспешно добавил Рыжий.

- Тятенька, позволь мне выйти за Рыжего! - выпалила Танюшка.

- Тьфу, заладила! - топнул ногой Дормидонт. И вдруг широко, по-доброму, улыбнулся: - Ну да ладно уж, ради такого случая - согласен!

- Правда, батюшка?! - Не веря своему счастью, царевна бросилась на шею к Дормидонту.

- Многая лета жениху и невесте!!! - громогласно заревел майор Селезень.

- Черт, совсем оглушил, - проворчал Чумичка.

- Только как же я вас, понимаешь, благословлю? - задался вопросом царь. - Я ж не знал, что такое дело будет, священника бы с собою прихватил, иконку чудотворную...

- Священник у нас есть, - заметила Чаликова. - Государь, позвольте вам представить: отец Александр, майор, то есть настоятель Каменской церкви.

- Ну, вы уж хватили, Надежда, - слегка опешил майор. - Пока что я еще не священник...

- Ну и что? - не растерялась Надя. - Тут ведь тоже пока что еще не свадьба. А только помолвка.

- Постойте, я что-то не понял, - тряхнул головой Дормидонт. - Вы что, собираетесь стать священником?

- Да, место приходского священника в Каменке оказалось вакан... то есть свободным, - выдал справку Рыжий, - и Александр Иваныч хотел бы его занять. И я прошу вас, Государь, способствовать этому назначению. Дело в том, что майор, находясь в Каменке, уничтожил обоз с тайным оружием князя Григория и теперь желает там поселиться, дабы, по его словам, крестом и мечом бороться с нечистой силой.

- Недурственно, - Дормидонт с симпатией оглядел Селезня. - Хоть рукоположение священников - это не моя епархия, но, в конце концов, царь я али не царь? Отныне будешь священником.

- Ну так приступим к благословению? - будто боясь, что отец передумает, напомнила Танюшка.

- Погоди, а как же иконка? - нахмурился царь. - Тут, в тереме, и всякой еды, и особливо пития довольно, а благодати - никакой...

- Государь, - выступил вперед боярин Андрей, - может быть, мой крест заменит икону? Намедни он меня спас от смерти лютой, а нынче помог поднять наше воинство на врага! - С этими словами боярин снял с себя крест и протянул его майору.

< Назад | Дальше >