Стивен Бакстер "Ксили"

- Я понимаю твои чувства.

- Самое скверное, - тихо сказал Рис, - что пассажиры все еще винят меня за неприятности, которые мы переживаем. Когда я прохожу мимо, матери выставляют напоказ своих голодных детей.

Холлербах рассмеялся.

- Рис, ты не должен беспокоиться из-за этого. Ты еще не избавился от юношеского идеализма, неподкрепленного зрелостью, - сухо сказал он. Именно идеализм заставил тебя рисковать собственной шкурой и присоединиться к Ученым во время бунта. Но теперь ты достаточно взрослый, чтобы понимать, что главное - выживание вида... И научись доводить это до сведения других. Вспомни, как ты победил Говера.

- Вы хотите сказать, что когда я убил его?..

- Если ты и дальше будешь страдать там, где должен просто выразить сожаление по поводу вынужденных действий, я стану меньше уважать тебя.

- Если бы я был уверен в своей правоте, - сказал Рис. - Возможно, своими неоправданными надеждами я обрек этих людей на смерть.

- Пока все идет нормально. Навигаторы заверили меня, что наш маневр вокруг Ядра был успешным и что мы на пути к новой родине... И если тебе хочется получить еще одно доброе предзнаменование... - Холлербах указал куда-то вверх. - Взгляни туда.

Рис посмотрел. Пересекая небо по диагонали, тянулась полоса тонких, белесых объектов. Это было стадо китов. По краям реки жизни Рис мог различить тарелкообразных небесных волков с закрытыми пастями и прочих, еще более экзотических созданий. Все они неспешно плыли к своему новому дому.

И по всей Туманности должно быть много таких стай, одна за одной покидающих гибнущее газовое облако. "Вскоре, - мрачно подумал Рис, - в Туманности не останется жизни... Кроме нескольких привязанных деревьев и попавших в ловушку людей".

Теперь в китовом потоке возникло какое-то возмущение. Тройка гигантских животных, вращая плавниками, начала сближаться и наконец закружилась в величественном танце. Они сблизились настолько, что их плавники переплелись, а тела сомкнулись. Казалось, животные слились в одно гигантское существо. Остальная стая почтительно плыла вокруг триады.

- Что они делают?

Холлербах рассмеялся.

- Конечно, это только мое предположение, - а в мои годы я могу руководствоваться лишь воспоминаниями, - но я полагаю, что они спариваются.

Рис удивился.

- А почему бы и нет? Когда еще им представятся лучшие обстоятельства? Они окружены своими сородичами, а трудности и опасности Туманности позади. Даже небесные волки едва ли способны напасть на них. Ты знаешь, меня бы не удивило, если принять во внимание долгие часы взаперти и отсутствие дела, если у нас тут тоже начался бы демографический взрыв.

- Только этого нам и не хватало, - рассмеялся Рис.

- Да, именно этого, - серьезно пробормотал Холлербах. - Во всяком случае, я полагаю, мой друг, что, возможно, мы должны подражать этим китам. Самокопание свойственно человеческой природе... Но главное - это завершить дело выживания, кто как сможет. И ты это сделал.

- Спасибо, Холлербах, - сказал Рис. - Я понимаю, что вы пытаетесь сделать. Но может быть, все это нужно сказать пустым желудкам пассажиров.

- Возможно. Я... я... - Холлербах зашелся в приступе глубокого сухого кашля. - Извини, - наконец выговорил он.

Рис с некоторым беспокойством посмотрел на старика Ученого. В окружающей синеве ему показалось, что на него смотрит череп.

Рубка вошла во внешние слои новой Туманности, и разреженный воздух со свистом обтекал тупорылые обрубки дюз.

Рис с Гордом принесли Нида в коридор и положили рядом с выходом. Ноги молодого Ученого, не действующие из-за травмы позвоночника, были связаны вместе и привязаны к длинному куску дерева. Нид уверял, что ничего не чувствует ниже пояса, но Рис заметил, что после каждого редкого движения его лицо морщится от боли.

Глядя на Нида, он глубоко и болезненно ощущал свою вину. Парень едва достиг восемнадцати тысяч смен, а следуя за Рисом, уже стал калекой. Теперь же Нид вызвался выполнить еще более опасное дело. Остатки продовольственной машины напомнили Рису о жертве, принесенной Рочем. И ему очень не хотелось стать свидетелем другой.

- Послушай, Нид, - сказал он. - Я высоко ценю то, что ты согласился...

Нид с внезапным беспокойством посмотрел на него.

- Ты должен разрешить мне, - настойчиво сказал он.

Рис положил руку на плечо юноше.

- Конечно. Я просто хочу сказать, что тебе следует укрепить новые дюзы... И вернуться невредимым. Чтобы не упасть на Ядро новой Туманности нам необходимы эти дюзы. Но нам не нужны новые мертвые герои.

- Я понимаю. Рис! - Нид улыбнулся. - Но что может случиться? Воздух снаружи, конечно, очень разрежен, но в нем есть кислород, а много времени это не займет.

- Не стоит ничему верить. Вспомни, что наши измерительные приборы изготовлены очень давно и в другом мире... Если даже мы и можем быть уверены в том, что понимаем их показания, мы не знаем, можем ли мы рассчитывать, что здесь они работают верно.

Горд нахмурился.

- Но ведь наши теории подтверждают показания приборов. Исходя из факта распространения жизни на кислородной основе, мы полагаем, что большинство туманностей состоит из азотно-кислородной смеси.

- Это я знаю, - вздохнул Рис. - Все наши теории прекрасны. И все-таки я хочу сказать, что в данный момент мы не можем точно знать, с чем встретится Нид по ту сторону двери.

Нид опустил глаза.

- Послушай, Рис. Я знаю, что стал калекой. Но мои руки и плечи по-прежнему сильны. Я знаю, что делаю, и могу выполнить эту работу.

- Можешь... Только возвращайся живым.

Нид улыбнулся и кивнул, в тусклом свете лампы мелькнула его седая прядь.

Теперь Рис и Горд длинной веревкой прикрепили к поясу Нида две паровые дюзы. Условия почти полного отсутствия сил тяготения позволяли, хотя и с трудом, манипулировать ими. Другая прикрепленная к поясу юноши веревка должна была связывать Нида с кораблем.

Горд удостоверился, что дверь из коридора в Обсерваторию закрыта и пассажиры вне опасности Затем они обменялись последними безмолвными рукопожатиями, и Горд нажал на панель.

Наружная дверь скользнула вбок. Воздух вырвался из груди Риса, звуки сразу приглушились до шепотов, и Ученый почувствовал, как износа у него потекла кровь. В ушах шумело, и по ощущению чего-то теплого Рис понял, что из них тоже течет кровь.

Дверь распахнулась в лазурную бездну. Они уже прошли сквозь внешнее звездообразующее гало Туманности, и теперь тут и там виднелись звезды. Высоко над головой Риса висело маленькое красное пятнышко - Туманность, из которой они пришли. Было странно думать, что, подняв руку, он может заслонить весь свой мир, все знакомые места, всех людей, которых он когда-то знал: Паллиса, Шин, бармена Джейма, Деккера... Рис узнал, что Паллис и Шин решили прожить оставшиеся смены вместе. И сейчас, глядя на отдаленное пятнышко, он безмолвно молился о том, чтобы они - и все другие, столь многим пожертвовавшие для того чтобы он смог забраться так далеко, были в безопасности.

Рис и Горд просунули Нида в открытую дверь. Юноша оттолкнулся и поплыл в направлении крепления дюзы. Рис и Горд оставались в дверях, держа в руках страховочную веревку.

В нескольких футах от цели полет Нида замедлился. Рис с беспокойством наблюдал, как юноша старается уцепиться за гладкий корпус корабля. Затем он все же добрался и с облегчением ухватился за неровности металлической поверхности.

Вот Нид дернул за веревку. Горд и Рис вытолкнули первую дюзу, направив ее к молодому Ученому. Они рассчитали хорошо, и дюза остановилась в нескольких футах от Нида. Быстрой точно юноша вытравил веревку и подтянул дюзу к себе. Теперь он должен был установить ее, хотя бы приблизительно, параллельно оси корабля. Наконец дюза встала правильно. Из нагрудного кармана Нид вытащил куски связующего вещества и прилепил их к основанию. Потом, покраснев от натуги, поставил дюзу на место и отвязал от нее веревку.

Нид действовал быстро и четко, но прошло уже около тридцати секунд. Оставалось еще много работы, а боль в груди Риса становилась невыносимой.

Теперь Нид карабкался к следующей точке, находящейся за цилиндром корпуса и поэтому невидимой. После невыносимо долгого ожидания последовал рывок веревки. Рис и рудничный инженер выбросили в люк вторую паровую дюзу.

Время словно остановилось. Неужели только секунды прошли с того момента, когда они выкинули дюзу?

Когда нет точек отсчета, время становится эластичным... У Риса начало темнеть в глазах.

Справа он почувствовал какое-то движение. Испытывая страшную боль в груди, он повернулся. Горд с выпученными глазами начал вытягивать веревку. Рис присоединился к нему. Та двигалась подозрительно легко, свободно скользя по гладкой поверхности.

< Назад | Дальше >