Константин Ситников "Осенние жилища леших (Рассказы)"

Закончил старший карт, замолчал.

Воскликнул нетерпеливый князь Пурла:

- Долго я тебя слушал, старик, но ничего, кроме старых сказок, не услышал. Знаешь, как помочь мне? Так говори, не тяни душу!

- Много существует прямых путей в подземное княжество, - спокойно повторил мудрый карт, - и один из них пролегает через дупло священного дуба, который растет в нашей керемети. Говорят, дубу этому тысяча лет, а я думаю, что стоит он там с самого начала времен. В дупло его мы складываем пепел жертвенных животных, предназначенных подземным богам. Если мы попросим великих богов открыть для тебя дверь в потусторонний мир и принесем в жертву молодого белого жеребенка, то они снизойдут к нашей просьбе, и ты сможешь исполнить задуманное.

- Так чего же мы ждем?! - воскликнул князь. - Я немедленно отправлюсь в подземное княжество и потребую, чтобы повелитель мертвых Киямат торо вернул мне мою сестру!

- Не спеши, князь. Ты ведь знаешь, что негоже являться перед богами в гневе и нетерпении. Сперва нужно омыться, очиститься.

Вспыхнул князь Пурла, но сдержался:

- Ты прав, отец, я вел себя безрассудно. Сделай все, как надо, и попроси богов не принимать мои слова близко к сердцу.

И добавил князь Пурла:

- Смотри же, старик, чтобы к вечеру все было готово!

Вот истопили они баню. Вымылся князь, надел на себя все чистое и белое: белые порты и белую холщовую рубаху ош-тугур с красной вышивкой, подпоясался кожаным поясом кузанушто с богатым назадником, свитым из шерстяных нитей с нанизанными на них бусами, раковинами-ужовками и серебряными бляшками. На грудь повесил ожерелье из когтей рыси, резцов бобра и клыков кабана. Из оружия князь Пурла взял с собой лишь охотничий нож, а из пищи положил в кожаную сумку - каж, колбасу из рубленой соленой конины, заправленной в конские кишки. Во все лучшее оделся князь, чтобы не осрамиться перед богами. Сопровождавшие его карты тоже были во всем белом и чистом. Направились они в святое место - кереметь.

Кереметь располагалась в священной роще на речном берегу и была обнесена высоким частоколом с заостренными концами. Внутрь нее вели три прохода: с западной стороны заходили и выходили молельщики, с восточной приводили жертвенный скот, а с полуденной приносили воду.

Молча вошли они в кереметь. Князь встал в сторонке, а карты принялись раскладывать посередине огороженного пространства большой костер из березовых поленьев и вокруг него, полукружием, - еще шесть костров, поменьше. В это время старший карт вышел через восточный проход и вскоре вернулся, ведя за собой белого жеребенка. Жеребенок был еще совсем молоденький, с большой лосиной мордой и тонкими, негнущимися ногами. Привязав его к священному дубу, старший карт достал из деревянных ножен, висевших у него на боку, железный нож с костяной рукояткой, обмотанной у лезвия тонкой серебряной проволокой, и, обратившись на восток, громко проговорил: "О великий бог Кугу юмо! Прими в дар этого молодого жеребенка в знак нашего уважения и почтения к тебе. Не давай нас в обиду злым духам, но оберегай нас от них, добрый бог! Порыж юмо, юмо, перегыже!" Младшие карты, слушая его, согласно кивали головами и тихонько постукивали железными ножами о топоры, чтобы отогнать злых духов. Только князь стоял неподвижно с сумрачным взглядом и сведенными у переносицы густыми бровями.

Закончив молитву, старший карт приподнял жеребенку морду и одним сильным движением перерезал ему горло, обагрив белую шерсть свежей кровью. Один из младших картов торопливо подставил под рану глубокую глиняную мису с крупой, и она быстро наполнилась до краев темной кровью. Мису тут же унесли, чтобы приготовить священное кушание - сокта. Когда закланный жеребенок перестал подергиваться в судорогах, старший карт принялся освежевывать тушу, ловко орудуя своим ножом. Он содрал с жеребенка шкуру, пересек ему сухожилия, отделив горячее мясо от костей, и разложил все это на три части: шкуру и завернутые в нее кости - в одну кучку, распластанное на полоски мясо вместе с головой - в другую, дымящиеся внутренности - в третью. Затем отхватил крошечные кусочки от сердца и печени и бросил их в большой костер. Туда же положил шкуру со всеми костями. Пока он делал это, двое младших картов внесли через полуденный вход котел, наполненный речной водой. В него бросили все мясо и вычищенные внутренности, а также голову жеребенка, после чего котел повесили над большим костром, от которого уже исходил приятный запах паленой шерсти и жженых костей.

Старший карт поднял обе руки над головой и воскликнул:

- О великий бог Кугу юмо! О бог вселенной Туня юмо! Бог солнца Кэцэ юмо! Бог грома Кудырчо юмо! Бог молнии Волгынчо юмо! Повелитель ветров Мардеж он кугу юмо! Владыка тумана Тютыра кугу юмо! Заклинаю вас силами святого ю! Отворите дверь в преисподнюю для князя Пурла!

Вдруг потемнело, ударил порывистый ветер, налетели черные тучи, полыхнула молния. Грянул гром, да такой сильный, что казалось, все небо раскололось на части. Тысячелетний дуб дрогнул, из его глубины послышался ржавый скрип - пронзительно-визгливый, как будто отворялась дверь в подземелье.

- Скорее, князь! - крикнул старик. - Дверь открыта!

Князь Пурла бросился к дубу, ловко вскарабкался по его корявой коре и нырнул в широкое дупло. Трухлявая сердцевина древнего дерева провалилась под ним, упал князь в глубокое каменное подземелье, а когда поднялся на ноги, да отряхнулся, да огляделся вокруг, то увидел, что в дальней стене этого подземелья есть проход с полукруглой аркой и железной дверью. За дверью - лестница с крутыми ступенями. Поспешил князь по этой лестнице и вскоре оказался в подземном княжестве - на том свете!

На том свете такой же мир, только темный. Никогда не светит там солнце, лишь с низкого каменного свода струится тусклое пепельное сияние. Оттого и стоят там вечные сумерки, как наверху - в осенний день.

< Назад | Дальше >