Орсон Скотт Кард "Сказание о Мастере Элвине"

- Да нет, пьют. Поищи и убедись сам, эти пьяницы должны где-то поблизости валяться. Просто наши запасы еще не закончились.

Рвач тихонько выругался.

- Пойду повидаюсь с губернатором.

- Сегодня ты его не застанешь, - предупредил интендант. - У него сейчас очень занятое расписание.

- Для _меня_ в его расписании местечко всегда найдется, - грязно ухмыльнулся Рвач.

- Вряд ли, Рвач. Он мне лично сказал, что у него и минутки свободной нет.

- Может быть, это он считает себя таким уж занятым, но я почему-то думаю, что это не так.

- Делай как знаешь, - махнул рукой интендант. - Так что, мне выгружать те четыре бочонка, которые мы возьмем?

- Погоди пока, - рыкнул Рвач. И, повернувшись, заорал на своих подручных, в особенности на Бездельника Финка, у которого на роже было написано желание кого-нибудь убить. - Если кто-нибудь вдруг вознамерится наложить лапу на виски, нашпигуйте его свинцом. Я вернусь и проверю. Чтобы в ворюге было не меньше четырех дырок, прежде чем мы отправим его труп на съедение рыбам!

Парни засмеялись и помахали ему руками. Все, кроме Бездельника Финка, который только еще больше набычился. За этим типчиком нужен глаз да глаз. Поговаривают, что человека, который посмел драться с Бездельником Финком, можно отличить сразу - у него нет ушей. А еще говорят, что, если хочешь уйти от Финка хотя б с одним ухом, нужно подождать, пока он оторвет у тебя первое и начнет жевать, а потом пару раз пальнуть в Бездельника из винтовки, чтобы отвлечь его внимание, а самому поскорее уносить ноги. Настоящий речной волк. Рвач почему-то немножко нервничал при мысли, что Финк может натворить, если Рвач не заплатит ему обещанных монет. Билл Гаррисон обязан взять виски - иначе будут крупные неприятности.

Шагая по форту. Рвач заметил некоторые перемены. Табличка на воротах, которую Гаррисон повесил четыре года назад, еще держалась, но ее уже изрядно потрепала непогода, побил дождь, а подновить никто и не позаботился. Кроме того, городок перестал расти. Свежесрубленное дерево почернело, и здания теперь выглядели какими-то серыми и старыми.

В Гайо все было по-другому. Бывшие маленькие крепости превращались в настоящие города, где на вымощенных булыжником улицах стояли бок о бок покрашенные домики. Жизнь в Гайо кипела, по крайней мере в восточной части территории, в той, что ближе к Сасквахеннии, и ходили слухи, что не сегодня-завтра Гайо станет штатом.

В Карфаген-Сити все было наоборот.

Рвач вышел на главную улицу. По-прежнему множество солдат, и, похоже, былая дисциплина сохранилась, надо отдать должное губернатору Биллу. Но там, где раньше валялись в стельку пьяные краснокожие, накачавшиеся огненной водой, теперь разлеглись мерзкие небритые типы, способные дать фору своим уродством даже Бездельнику Финку, и виски от них воняло ничуть не меньше, чем от краснокожих. Четыре здания превратились в салуны, и дела у них, судя по всему, шли весьма неплохо - оживление внутри них царило даже сейчас, когда солнце ярко сияло с небосвода.

"Вот в чем дело, - подумал Рвач. - Вот в чем беда. Былой Карфаген остался в далеком прошлом, форт превратился в обычный речной городишко, в город салунов. Неудивительно, что никто не хочет здесь жить, когда вокруг столько речных крыс. Это город виски.

Но если это город виски, губернатор Билл должен был бы принять меня с распростертыми объятиями, а не лепетать что-то там насчет четырех бочонков".

- Если хотите, мистер Палмер, вы, конечно, можете подождать, но губернатор не сможет сегодня с вами встретиться.

Рвач сидел на скамейке рядом с штаб-квартирой Гаррисона. Он заметил, что Гаррисон поменялся кабинетами со своим адъютантом. Отдал свой просторный, большой кабинет - в обмен на что? На какую-то комнатушку с глухими стенами. Зато в ней не было ни одного окна. Это кое-что да значит. Похоже, Гаррисон не хочет, чтобы люди видели его в окнах. Может, он боится попытки покушения?

Рвач просидел два часа, наблюдая за входящими и выходящими солдатами. Он старался не злиться. Гаррисон частенько выкидывал подобные фортеля, заставляя человека ждать до тех пор, пока посетитель не разозлится настолько, что, войдя в кабинет, двух слов от злости связать не сможет. Некоторые даже потерпеть толком не могли - кипя негодованием, сами уходили. А кое-кто вдруг начинал ощущать себя маленьким и незначительным, и Гаррисон легко обрабатывал такого человека. Рвачу были известны эти фокусы, поэтому он сохранял спокойствие. Но дело шло к вечеру, солдаты сдавали вахту и шли в увольнение - тут и он не выдержал.

- Что это вы делаете? - напустился он на капрала, который убирал дела в стол.

- Стол прибираю. На сегодня моя служба закончилась, - спокойно ответил капрал.

- Но я же еще здесь.

- Вы тоже можете уйти, если хотите, - пожал плечами капрал.

Этот остроумный ответ, словно пощечиной, хлестнул Рвача. Раньше местные парни только и думали, как бы подлизаться к Рвачу Палмеру. Да, времена меняются слишком быстро. Это Рвачу очень не понравилось.

- Щенок, да я тебя и твою матушку с потрохами могу купить и еще прибыль выручу с вашей продажи.

Наконец-то он достал этого задаваку. Выражение скуки мигом исчезло с лица капрала. Однако он не позволил себе сорваться или замахнуться на Рвача. Встав в подобие стойки "смирно", он вежливо ответил:

- Мистер Палмер, вы можете ждать здесь хоть всю ночь, хоть весь завтрашний день, но вы не увидите его превосходительство губернатора. Вы уже просидели под дверьми его кабинета целый день, и это еще раз доказывает, что вы слишком тупы, чтобы уловить кое-какие перемены, происшедшие в нашем городе.

Так что в проигрыше все равно остался Рвач. Разъярившись, он вскочил и ударил капрала. Вернее, даже не ударил. Скорее пнул, потому что Рвач никогда не умел драться, как истинный джентльмен. Согласно его представлениям, настоящая дуэль заключалась в следующем: надо затаиться за скалой, подождать, пока враг пройдет, после чего пальнуть ему в спину и драпать со всех ног. Вот капрал и получил здоровенным старым башмаком прямо в коленную чашечку, отчего его нога согнулась под таким углом, под каким, по идее, не должна была сгибаться. Капрал заорал во всю глотку - и имел на это полное право. Дело было не только в боли, просто после такого пинка он уже больше не сможет нормально ходить. Наверное, Рвачу не следовало поступать с парнем так жестоко, но уж больно любил этот капрал нос задирать. Сам нарывался на добрый пинок.

Однако капрал-то оказался не один. Стоило ему вякнуть, как мигом прибежали сержант и четверо солдат. Они, как чертики из коробки, выскочили из кабинета губернатора, напоминая разъяренных ос, - штыки наготове, в глазах огонь. Двум солдатам сержант приказал отнести капрала в лечебницу, а другие два взяли Рвача под арест. Но не по-джентльменски, как это имело место четыре года назад. На этот раз приклады их мушкетов постоянно поддавали Рвачу то под зад, то под дых - как бы случайно, - а на одежде его обрисовалось несколько отпечатков подметок, которые неизвестно как туда попали. Закончилось все тем, что Рвач оказался в тюремной камере - в самой настоящей тюремной камере, а не в кладовке, как в прошлый раз. Одежду ему оставили - а вместе с ней и множество синяков.

Да, теперь сомневаться не приходилось. Времена изменились.

Той ночью в камеру посадили еще шестерых - троих за пьянство, троих за драки. И ни один из них не был краснокожим. Рвач прислушался к разговорам. Особым умом никто из его сотоварищей по камере не отличался, поэтому Рвач слушал и ушам своим не верил. Ни слова не было произнесено о том, чтобы набить морду какому-нибудь краснокожему, ни слова о том, чтобы порезвиться с дикарскими скво. Такое впечатление, краснокожие в окрестностях Карфагена вымерли.

Хотя, может, и так. Может, краснокожие взяли и дружно снялись с этих мест, но разве не этого добивался губернатор Гаррисон? Теперь, когда краснокожие бежали, почему Карфаген-Сити не процветает, почему сюда не едут белые поселенцы?

Намек на ответ Рвач получил, когда один из забияк сказал:

< Назад | Дальше >