Орсон Скотт Кард "Сказание о Мастере Элвине"

- Артур Стюарт - умный мальчик, - заявила она. - Я никогда не голосовала, и он не будет голосовать.

- Знаю, знаю, - кивнул Лекаринг. - И весь школьный совет знает это. Но люди, которые живут в глуши, судят несколько иначе. Они, услышав, что в школе будет учиться чернокожий малыш, не пустят туда своих детей. Так что нам придется содержать школу, которая не будет исполнять своей работы по образованию граждан нашей республики. Поэтому-то мы и хотим попросить вас, чтобы вы не отдавали Артура в школу, которая все равно ничего ему не даст, и позволили другим получить образование, которое принесет нашей нации немало добра.

Все звучало складно и логично. Не зря Уитли Лекаринг был доктором. Он ведь ходил в филадельфийский колледж, так что куда глубже вникал в происходящее. Пег таким умом не славилась - как она вообще посмела спорить с таким человеком, как Лекаринг, который знает намного больше ее?

Впрочем, хотя она и не могла придумать ни одного довода в свою защиту, ее не оставляло чувство, что если она согласится с Уитли Лекарингом, то всадит нож прямиком в сердечко маленького Артура. Вот представим, спросит он ее как-нибудь: "Мама, а почему я не могу ходить в школу, как мои друзья?" Тогда-то все замечательные слова, которые излагает доктор Лекаринг, испарятся, словно Пег их и не слышала. Все, что она сможет ответить, это: "Потому что ты чернокожий, Артур Стюарт Гестер".

Уитли Лекаринг, казалось, воспринял ее молчание как признание поражения, что, в принципе, было недалеко от истины.

- Вот увидите, - снова заговорил он, - Артур ничуть не обидится, что вы его не записали в школу. Наоборот, белые мальчики будут ему завидовать ведь пока он играет себе на солнышке, они парятся в душных классах.

Пег Гестер знала, что это не так. Это вовсе не столь логично, как выглядит с первого взгляда, но она никак не могла понять, в чем же Лекаринг обманывает ее.

- А когда-нибудь все переменится, - сказал Лекаринг. - Может, однажды общество изменится к лучшему. Может быть, чернокожих рабов, которые трудятся сейчас в Королевских Колониях и Аппалачах, освободят, и наступят времена, когда... - Голос его оборвался, и Лекаринг покачал головой. Порой я становлюсь чересчур мечтательным, - объяснил он. - Несу всякие глупости. Мир таков, каков он есть. Чернокожий не может воспитываться как белый человек, это неестественно.

При этих словах внутри Пег поднялась горькая ненависть. Это был не жаркий гнев, который заставляет наорать на человека. Нет, то была холодная, отчаянная ненависть, которая говорила: "Может, я веду себя неестественно, но Артур Стюарт - мой сын, и я не предам его. Нет, не предам".

Однако ее молчание снова было принято за согласие. Мужчины, облегченно завздыхав, поднялись - причем Гораций аж светился. Они, конечно, даже надеяться не смели, что старушка Пег так быстро прислушается и воспримет их доводы. Повеселевшие лица шерифа и доктора объяснялись вполне естественной причиной, но чему радуется Гораций?

Некое отвратительное подозрение закралось в душу Пег - ну точно, Гораций Гестер, доктор Лекаринг и шериф Поли заранее договорились обо всем, еще до того как два представителя школьного совета появились здесь.

Разговор был разыгран. Они устроили представление, чтобы утихомирить разбушевавшуюся Пег Гестер.

Гораций, как и Уитли Лекаринг, как и остальные жители Хатрака, не хотел, чтобы Артур Стюарт посещал школу.

Ненависть Пег переросла в ярость, но было слишком поздно - Лекаринг и Поли уже выходили из двери, сопровождаемые Горацием. Очутившись вне пределов видимости Пег, они похлопают друг друга по спине и обменяются дружеской улыбкой. Но старушка Пег была не в настроении улыбаться. Она слишком ясно помнила, как малышка Пегги Смотрела для нее в ночь перед побегом. Смотрела в будущее Артура Стюарта. Пег спросила малышку Пегги, полюбит ли когда-нибудь Гораций маленького Артура, но девочка отказалась отвечать. Что само по себе явилось ответом. Гораций может относиться к Артуру как к родному сыну, но по сути дела он все равно считает его чернокожим мальчиком, которого Пег Гестер взяла на воспитание. Гораций не был отцом Артуру Стюарту.

"Значит, Артур все-таки сирота. Сирота, лишившийся отца. Правильнее сказать, никогда его не имевший. Ну и пусть. Зато у него две матери: одна пожертвовала ради него жизнью, а другая - это я. Я не могу записать его в школу. Я предчувствовала, что у меня ничего не получится, знала это с самого начала. Но я все равно дам ему образование". И в голове у нее созрел план. Все зависело от школьной дамы, которую нанял город, от учительницы из Филадельфии. Она ведь может оказаться квакером, а квакеры не испытывают предубеждения против чернокожих, и тогда план Пег Гестер сработает. Но даже если школьная учительница будет ненавидеть черных ничуть не меньше, чем их ненавидит ловчий, на глазах у которого беглый раб переплывает озеро Канада и становится на другом берегу свободным человеком, это не имеет значения. Старушка Пег найдет способ. Артур Стюарт - это семья, которая у нее осталась, это единственный любимый человек, который не пытается ей лгать, не обманывает, не договаривается за ее спиной. И она не позволит обманом и ложью лишить его того, что потом пойдет ему на пользу.

Глава 13 ДОМИК У РУЧЬЯ

Элвин впервые узнал о том, что что-то затевается, когда заслышал вопли Горация и Пег Гестер, орущих друг на друга у старого домика на берегу ручья. Муж с женой так разошлись, что на какое-то время их крики перекрыли даже шум огня в горне и грохот молота. Затем они немножко попритихли, но Элвина уже сжигало любопытство, побуждающее его отложить молот в сторону и сходить посмотреть, что происходит. По сути дела, так он и поступил: положил молот на наковальню и вышел на улицу.

Нет, нет, на самом деле он не хотел подслушивать. Просто так случилось, что он решил сходить к колодцу, набрать немного воды попить, а заодно наполнить бочонок в кузнице. Пусть он услышал кое-что краем уха, но разве он виноват в этом?

- А что люди-то скажут? Какой из меня владелец гостиницы, если школьную учительницу я поселю туда, где мы раньше хранили продукты?!

- Но домик ведь давно пустует, Гораций, вот мы и приспособим его к делу. Да и комнат свободных в гостинице больше останется.

- Я не допущу, чтобы учительница жила отдельно, сама по себе. Не пристало это, и все тут!

- Почему, Гораций? Или ты планируешь подкатить к ней с каким предложением?

Элвин ушам своим не поверил. Муж и жена не должны говорить такое друг другу. Элвин ожидал услышать звук звонкой пощечины, но Гораций, очевидно, молча проглотил оскорбление. Люди поговаривали, что он, мол, находится под каблуком у жены, но когда жена обвиняет мужа в разврате и тот ничем ей не отвечает, даже не рявкнет на нее как следует, какие еще доказательства тут нужны?

- В общем, это все равно, - сказала старушка Пег. - Может, ты сделаешь по-моему, а она откажется. Но так или иначе, надо домик починить и предложить ей.

Гораций буркнул что-то в ответ, но Элвин не расслышал что.

- И что с того, что домик строила малышка Пегги? Она теперь стала самостоятельной, ушла, слова мне не сказав, и я не собираюсь вечно поклоняться этому домику потому, что она очень любила приходить сюда, когда была маленькой.

И снова Элвин не расслышал ответа Горация.

Зато старушку Пегги он слышал очень хорошо. Ее голос громовыми раскатами разносился по округе:

- Это ты мне говоришь, кто кого любит? Позволь мне напомнить, Гораций Гестер, твоя любовь к малышке Пегги не удержала ее здесь. Но я своей любовью к Артуру Стюарту добьюсь ему образования, ты хорошо меня понял? И на этом все, Гораций Гестер, посмотрим, кто крепче любит своих детей!

Вслед за чем последовал яростный удар дверью - от этакого удара домик вообще мог развалиться. Элвин ничего не мог поделать со своим любопытством; чуточку вытянув шею, он посмотрел, с чьей стороны последовало бурное проявление эмоций. Ну разумеется, старая Пег гордо покидала поле боя.

Минутой спустя, а может, больше, дверь тихонько отворилась. Прищурив глаза, Элвин всмотрелся в густые кусты, которые росли между колодцем и домиком у ручья. Из дома медленно появился Гораций Гестер, лицо его было очень грустным - таким хозяина гостиницы Элвин никогда не видел. Выйдя на порог, Гораций постоял некоторое время, положив руку на дверь. После чего осторожно закрыл ее, словно укладывал в колыбельку младенца. Элвин давно гадал, почему они не снесли эту развалюху еще несколько лет назад, ведь, выкопав колодец, Элвин окончательно иссушил ручей, который некогда бежал под домиком. По крайней мере они могли бы его перестроить и приспособить под что-нибудь. Но теперь Элвин знал, что домик этот каким-то образом связан с Пегги, с девочкой-светлячком, которая покинула свою семью незадолго до того, как Элвин появился в Хатраке. Увидев, как Гораций прикоснулся к двери, как он закрыл ее, Элвин впервые понял, насколько может тосковать человек по своему чаду - когда девочка уехала, потайные местечки, в которых она любила прятаться, стали святой землей для ее старого отца. В первый раз Элвин задумался: а сможет ли он так любить своего ребенка? И кто станет ему женой? Будет ли его супруга кричать на него, как старая Пег кричит на Горация, или же он будет обращаться с ней, как Миротворец Смит помыкает своей женой Герти, размахивая ремнем, в то время как она швыряется посудой?

- Элвин, - окликнул Гораций.

Элвин готов был помереть от стыда - еще бы, ведь его поймали на месте преступления.

< Назад | Дальше >