Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- Очень сомневаюсь, -- возразил Столбовой. -- Мне почему-то кажется, что Чаликова отправилась к господину Мешковскому не потому что он специалист по рекламе, а потому что активист КАСРа.

-- A что это такое? Кислоярская Ассоциация Социалистов-Революционеров?

-- Не совсем. КАСР -- это Кислоярская Ассоциация сексуального равноправия. Представляете, что он ей наплетет?! A если Мешковского еще и подпоить, то он вообще вывалит на бедную журналистку все местные сплетни, и у нее возникнет впечатление, что Кислоярск -- это один сплошной притон развратников и извращенцев, включая самые высшие круги.

-- Ну, не будем драматизировать, -- успокаивающе произнес Василий. -- Я проверю ее контакты. Вы не в курсе, где она сейчас?

-- По последним данным, объект Ч. уже покинул квартиру Мешковского на Родниковой улице 53/55 и движется в сторону отеля. Сейчас госпожа Чаликова, скорее всего, у себя в номере.

-- Ну вот и прекрасно. Когда у нее интервью с Разбойниковым?

-- Завтра в полдень.

-- Тогда сегодня я встречусь с Геракловым, а завтра утром -- с Мешковским. Постараюсь прощупать круг тем, интересующих госпожу Чаликову.

"x x x"

"Должно быть, Чаликова еще в Москве изучала обстановку в Кислоярской Pеспублике, -- размышлял Дубов, машинально ведя "Москвич" в сторону Московской улицы, где проживал политик Гераклов. -- И то, что она отправилась к вечному оппозиционеру раньше, чем, скажем, в Президентскую администрацию, означает, что Чаликова отнюдь не собирается писать что-то официально-парадное. И потом, вряд ли люди Разбойникова, с которыми она предположительно сотрудничает, одобрили бы подобные контакты. Или она ведет свою игру?.. Еще вопрос -- в какой момент у нее возникла мысль посетить Мешковского -- еще раньше или только после встречи с Геракловым? На первый взгляд -- какая разница? Но и это может оказаться очень существенным..."

В личном знакомстве с Константином Филипповичем Геракловым Василий Дубов не состоял, но был о нем немало наслышан. Несколько лет назад Гераклов играл видную роль в так называемом Народном Пробуждении, а пиком его политической карьеры стало личное участие в аресте Александра Петровича Разбойникова после провала красного путча и провозглашения свободной Кислоярской Республики. Однако затем его путь политического деятеля медленно, но верно пошел под гору -- у руля нового государства встали искушенные в подковерных интригах бывшие партийные секретари "второго эшелона", а имя пламенного Гераклова стало понемногу забываться. Единственное, что слышал Василий о Гераклове за последнее время (правда, от его явных и тайных недоброжелателей) -- это то, что он совсем "съехал с крыши" и ударился в кришнаизм.

Последний слух отчасти подтвердился -- дверь сыщику открыл невзрачного вида человек в очках и в белом балахоне, а пахло в квартире какими-то восточными благовониями.

-- Что-то снова все про меня вспомнили, -- с еле скрываемой радостью промолвил Гераклов, когда гость представился. -- То журналистка из Москвы, то вы теперь. Харе Кришна, Харе Рама...

-- Я пришел как раз по поводу вашего интервью с Чаликовой, -- с ходу заявил сыщик. -- То есть ее интервью с вами.

-- Вот как? -- несколько удивился Гераклов. -- И что же вас интересует?

-- Меня интересует, о чем вы с ней говорили, -- пояснил Дубов. -- И желательно во всех подробностях.

-- A, ну ясно. Мы говорили о путях Российской и Кислоярской демократии и о влиянии учения Кришны на общественную нравственность и развитие мировой культуры.

-- A конкретнее? -- попросил Дубов.

-- Конкретнее можете спросить у самой госпожи Чаликовой, -- предложил Гераклов. Детектив нахмурился:

-- Господин Гераклов, уклонениями от ответа вы только усугубляете собственное положение.

-- Вы что, мне угрожаете? -- насмешливо пожал плечами политик. -- Не вы первый. Разбойников во время путча уже грозился меня расстрелять, а где он теперь?

"Эх, была -- не была", решился Дубов слегка приоткрыть карты.

-- Константин Филиппович, я совсем не собирался вам угрожать. Под угрозой само существование нашего государства, а значит -- и ваша жизнь. Думаю, что вы у них в расстрельном списке один из первых кандидатов.

-- Ну вот, опять, -- вздохнул Гераклов, поправляя балахон. A Дубов решительно продолжал:

-- Сегодня Чаликова побывала у вас, а завтра отправится в тюрьму брать интервью у вашего приятеля Разбойникова. И во время интервью он передаст ей записку для своих товарищей на воле. Собственно, товарищи это интервью и устроили. И очень возможно, что главный "товарищ" -- это сам Феликс Эдуардович Железякин, если вам знакомо это имя...

Гераклов порывисто вскочил:

-- Значит, Чаликова в сговоре с этими бандитами! A я, дурак, разоткровенничался с ней!

Дубов покачал головой:

-- Ну, насколько Чаликова с ними в сговоре, это еще вопрос. Степень ее участия нам предстоит установить. Поэтому вы должны вспомнить все -- и о чем рассказывали Чаликовой, и чем она особо интересовалась.

Минутку помолчав (и, видимо, мысленно советуясь с богами Индийского пантеона), Гераклов ответил:

-- Знаете, Василий Николаич, если бы на вашем месте был кто-то из наших милицейских инспекторов, а тем более из людей Коржикова, то я бы не стал ничего говорить. Но о вас я слышал как о честном и порядочном человеке, и потому расскажу вам все, что знаю. -- Гераклов еще немного помолчал, беззвучно шепча мантры. -- Собственно, никакого интервью Чаликова у меня не брала, во всяком случае, диктофон не включала и ничего в блокнот не записывала. Мы просто побеседовали, но, как говорится, не для протокола. Она, помнится, более всего интересовалась путчем и арестом Разбойникова.

-- A вы?

-- Ну, я ей все рассказал -- и как строил баррикады, и как арестовывал лидера путчистов, и как потом наши распрекрасные власти свели на нет все, что было хорошего и светлого в Кислоярской мирной революции.

-- Ну хорошо, а о чем она еще расспрашивала?

-- Еще о бывших руководителях здешнего КГБ и прокуратуры -- Железякине и Рейкине.

-- Так-так, -- задумался Дубов. -- Значит, о Железякине и Рейкине... Дело приобретает опасный оборот.

Это замечание имело под собой веские основания -- бывший прокурор Антон Степанович Рейкин был одним из активнейших членов той шайки, глава которой вот уже несколько лет сидел в Кислоярском централе. В августе 1991 года ему, в отличие от Разбойникова, удалось скрыться от правоохранительных органов, но с тех пор его присутствие все время так или иначе ощущалось -- даже расследуя чисто уголовные преступления, и Дубов, и сотрудники милиции нередко сталкивались с его прямыми или косвенными следами.

-- Константин Филиппович, как вы думаете -- почему Чаликова обратилась именно к вам? -- спросил детектив. -- Неужели вам известно больше, чем другим?

-- Другие не так болтливы, как я, -- печально ответил Гераклов. -- Язык мой -- враг мой. Если бы я умел вовремя молчать, то сидел бы не здесь, а в Кабинете Министров!.. Но с вами-то я могу быть откровенным. Видите ли, в чем дело. В августе девяносто первого, когда мы переняли архив и картотеку КГБ, была создана специальная комиссия по их анализу. В нее включили и меня как представителя прогрессивной общественности.

-- Да, я слышал об этой комиссии, -- кивнул Дубов. Гераклов продолжал:

-- Ну вот, когда мы начали разбор документов, то столкнулись с довольно странным явлением: с органами сотрудничали почти исключительно те кислоярцы, кто уже умер, или переменил место жительства, или давно отошел от дел. И мне сразу стало ясно -- чекисты заранее предполагали, чем все кончится, и рассортировали материалы, причем наиболее ценную и взрывоопасную часть где-то припрятали.

-- Железякин?! -- воскликнул Василий.

-- Не сомневаюсь. A с чего это он, как вы думаете, так шикует? Не с ресторана же своего, этого, как его, "Три яйца всмятку". Ясно, что он живет шантажом. Те из бывших агентов, кто вышел в бизнесмены, просто платят ему дань, депутаты проталкивают в парламенте нужные ему решения, судьи выносят соответствующие приговоры, ну и так далее. И все под угрозой, что он пустит в дело компрометирующие материалы. То есть я, конечно, не знаю, как все это происходит на самом деле...

-- Ну, тут уж технология, отработанная веками, -- заметил Василий.

-- Видимо, так, -- кивнул Гераклов. -- Но один раз чекистский компромат все же был пущен в ход, и притом самым топорным способом. Вы помните самоубийство пресс-секретаря Президента -- ну, того, кто был до Глухаревой?

< Назад | Дальше >