Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- Постойте, Василий Николаевич, так это, значит, ее...

-- В том-то и дело. Она просила никому не раскрывать ее имени, я только вам, как должностному лицу. Все это превращается в какой-то клубок загадок: часы пропадают, потом возвращаются на место, исчезает хозяйка дома, далее нападение на Чаликову. -- Дубов глубоко задумался. -- Я даже не знаю, кого подозревать.

-- Но какие-то соображения у вас есть? -- с надеждой спросил инспектор.

-- Увы, -- сокрушенно развел руками детектив. -- Или преступник скрывается где-то в особняке, или он -- один из нас. Второе мне представляется более вероятным, хотя я не вижу логического объяснения подобных действий. Если кому-то понадобилось похищать Лидию Владимировну, например, с целью выкупа, то время и место выбраны на редкость неудачно -- в доме, переполненном потенциальными свидетелями.

-- А что, если таким свидетелем как раз и оказалась Чаликова? -осенило Столбового.

-- Все может быть, -- с сомнением произнес Дубов. -- Но кто преступник? Все мы -- добропорядочные и законопослушные граждане, и оттого поиски еще более осложняются. Вот разве что Софья Кассирова... Но одно дело -- мелкие махинации, а совсем другое -- та уголовщина, с которой мы столкнулись. -Детектив на минутку задумался. -- Знаете, Егор Трофимович, чисто интуитивно я чувствую, что хотя оба происшествия, и исчезновение хозяйки, и покушение на Чаликову, как-то связаны между собой, но за ними стоят разные люди.

-- Сомневаюсь, -- пожал плечами Столбовой. -- Мне кажется, в доме орудует опасный маньяк, таящийся где-то в закоулках. Дом ведь старинный, тут есть где спрятаться.

-- Возможно, вы правы, -- не стал спорить Дубов. -- Но одно мне совершенно ясно -- на этом сюрпризы не кончатся.

"x x x"

Своего рода сюрпризом стало появление новых лисы Алисы и Мальвины -- то есть поэтессы Кассировой и постановщика Cвятославского. Их вид вызвал замешательство в публике. И немудрено: на пышные телеса поэтессы был героически натянут белый купальник в крупный коричневый горошек. Подвязки красных чулок глубоко врезались в, мягко говоря, полные ноги. И в довершение всего сзади, извините за выражение, в районе пышных ягодиц, свисал песец, срочно перекрашенный под лису. Сам же Святославский просто утопал в кружевах обильного платья Мальвины с широкого плеча поэтессы Кассировой. Таким образом, из всего этого крепдешинового великолепия в самых неожиданных местах торчали худенькие ножки в белых гольфах с помпонами и не менее худенькие ручки, украшенные массивными браслетами. И если рембрандтовские формы поэтессы вызывали восторг у господ, то пикассовские конечности режиссера -- сочувствие у дам.

-- Давайте еще разок резво пробежимся через сцену искушения Буратино лисой Алисой и котом Базилио, -- предложил Cвятославский, когда присутствующие должным образом оценили наряды Мальвины и Алисы.

На сцену вновь взошел Буратино-Дубов с оттопыренными от пяти золотых карманами. Там его встретили Алиса и Базилио. Софья Кассирова декадентски закатила очи и замогильным голосом возвестила:

-- Когда я в позапрошлой жизни была возлюбленной жреца Омона в древнем Египте, то ходила по брегам священного Нила у подножия пирамид...

-- Пожалуйста, ближе к делу, -- попросил Буратино, заметив, что инспектор Столбовой подает ему какие-то знаки.

-- О Буратино, не хочешь ли ты в Кислоярске построить себе пирамиду? -со страстными придыханиями вопросила Алиса.

-- Хочешь ли ты заиметь верблюда, гардероб золотых одеяний и свой канал телевизионный? -- в тон Алисе подстроился Базилио.

-- Еще как хочу! -- завопил Буратино.

-- Тогда подойди к берегам священного Нила, -- вдохновенно продолжала Алиса, -- и, произнесши заветную фразу, Oмона жреца заклинанье, дождись, когда на поверхность всплывет крокодил священный, и кинь ему в пасть золотые монеты...

-- A если не кинешь, -- подхватил Ибикусов, -- то крокодил на тебя набросится и вонзит свои страшные зубы в трепещущую плоть, и хрустнут твои косточки, и кровь оросит воды священного Нила!..

На сцене появился Сверчок-Ерофеев:

-- А еще лучше -- сходи в турагентство... то есть нет, в меняльную лавку и обменяй их по курсу один золотой за шесть серебряников.

-- Идемте скорее, не терпится мне получить дивиденды! -- И Буратино побежал со сцены.

-- Какая страсть! -- похвалил Святославский. -- Отныне я ничуть не сожалею, что мне вынуждилось поменять исполнительниц.

Дубов тем временем принимал из рук инспектора Столбового бандероль, адресованную Буратино.

-- Охранник сказал, что этот пакет ему принес какой-то человек в темной одежде и с закрытым лицом, -- сообщил Столбовой.

-- Очень интересно, -- пробормотал Буратино, снимая обертку.

-- Погодите, а вдруг там бомба! -- предостерег Пьеро-Столбовой.

-- Нет, вроде бы не тикает, -- ответил Дубов, поднеся пакет к уху. -Но давайте все же выйдем в коридор.

В коридоре он осторожно снял обертку и развернул картонную коробку. Там оказалось настольное поворачивающееся зеркало.

-- Что за чепуха! -- пожал плечами Столбовой, вертя в руках вещественное послание. -- Что это значит?

-- Очередной сюрприз, -- спокойно ответил Дубов. -- И, разумеется, не последний.

-- Может, задержать доставщика, если он принесет еще одно послание? -неуверенно предложил Столбовой.

-- Ни в коем случае! -- воскликнул Дубов. -- Наверняка его прислал человек, который хочет помочь нам, но в то же время остаться анонимным. Мы должны догадаться, какой смысл несет в себе зеркало, и это поможет нам установить истину.

-- А если это наоборот -- попытка увести нас от истины? -- возразил Столбовой.

Дубов не успел ответить, так как в этот миг в коридоре нетвердой походкой появился доктор Серапионыч в заляпанном белом халате, а следом за ним -- двое санитаров.

-- Владлен Серапионыч, беда! -- вполголоса сказал Дубов, проводя доктора и санитаров к Наде. -- Пострадавшая в тяжелом состоянии, может быть уже и мертва... -- На всякий случай детектив не стал уточнять, кто скрывается под лисьей маской.

-- Сейчас посмотрим, -- пробормотал Владлен Серапионыч. -- Да, Василий Николаич, экзитус леталис. Забирайте! -- кинул он санитарам.

-- Постойте, доктор, ведь вы даже не пощупали пульс, -- удивился Столбовой.

-- Мертвая, мертвая, и щупать нечего! -- отрезал доктор. Санитары уложили Надю на носилки и понесли к выходу, а Буратино с повлажневшими глазами отвернулся к стене.

-- Ничего, все там будем, -- привычно утешил его доктор Серапионыч и двинулся вослед санитарам.

Пьеро-Столбовой положил руку на плечо Дубову:

-- Василий Николаевич, примите мои искренние соболезнования. Я знаю, как много Надежда значила для вас...

-- Спасибо, Егор Трофимович, вы меня всегда понимали, -- искренне ответил Дубов. -- Но теперь перед нами стоит извечная задача: что делать?

-- Искать, кто виноват, -- ответил Егор Трофимович. -- И еще -продолжать репетицию.

-- Да, конечно, -- грустно пробормотал сыщик. -- Я должен сыграть спектакль, -- Василий тяжело вздохнул, -- в память о ней...

< Назад | Дальше >