Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

Проводив инспектора, Дубов на минуту задумался, после чего решительно двинулся из своего кабинета в так называемую "девичью комнату" -- маленький закуток с диванчиком, на котором, разморенная полуденным зноем, спала Надежда Чаликова. Нежно проведя рукой по ее длинным шелковистым волосам, Василий наклонился и поцеловал ее в ушко.

-- Наденька, вставайте, -- ласково прошептал Дубов, -- нас ждут противные и нудные дела.

-- Что такое? -- немедленно пробудилась Чаликова.

-- Сейчас все объясню, -- обнадежил Дубов и, заложив руки за спину, стал отмерять два шага взад-вперед по комнатке. -- Я думаю, у нашей "сладкой парочки" есть некая "малина", где они сейчас отсиживаются. Чтобы эту "малину" вычислить, мы должны потрясти знакомых Рейкина. Вот вам и предстоит, -- Василий глянул на часы, -- через пол часа в столовой напротив городской прокуратуры познакомиться с бывшей подругой Рейкина Анной Венедиктовной Кляксой. И расколоть ее на интервью. После чего по возможности ненавязчиво навести на разговор о Рейкине.

-- А как я ее узнаю? -- деловито поинтересовалась Чаликова.

-- В час дня в эту столовую ходят обедать работники прокуратуры, а это человек пять-шесть. Иных посетителей мало. Мадам Клякса вполне соответствует своей странной фамилии. Она действительно похожа на чернильное пятно. Маленькая, тщедушная, лет тридцати пяти, волосы темные, короткие. А особая примета -- очки. Забыл, как они называются -- ну, в общем, такие, с толстыми стеклами.

-- А, знаю, -- радостно воскликнула Чаликова. -- Диоптрические!

-- Ну, наверно, -- пожал плечами Дубов, -- по крайней мере, такие нечасто встречаются. Итак, через двадцать минут...

-- Все ясно, -- вскочила с диванчика Надя. -- Но что конкретно надо выудить из мадам Лужи, или как там ее?

-- Кляксы, -- поправил Василий. -- Конкретно? Кабы я знал, Наденька. Так что я полагаюсь на ваш журналистский нюх. И жду вас с информацией. А сам пока займусь самым главным.

-- Васенька, ты подметешь пол? -- засмеялась Чаликова.

-- Нет, -- насупился Василий. -- Я буду думать.

-- А, ну думай! -- и с этими словами Надежда выпорхнула из кабинета.

-- Черт возьми, какая девушка, -- вслух произнес Дубов. -- И до чего же шустрый у нее язычок. Его бы да в мирных целях...

"x x x"

Уже через час позвонила Чаликова:

-- Вася, я хочу еще по магазинам прогуляться. Так что приду через пару часиков. Если ты помнишь, завтра приезжает мой брат Егор. А по поводу мадам Болото, так я вам скажу, это такая жаба. В мужском костюме, с сигаретой в зубах -- прямо Рейкин наоборот. На том они, наверно, и сдружились. Да, так вот, я уж и так и сяк к ней подъезжала, но кроме общих слов о том, как РАНЬШЕ было хорошо и какой бардак ТЕПЕРЬ, я из нее не выудила. Вот такие малоутешительные новости.

-- Погодите, Наденька. А что-нибудь конкретно про Рейкина?

-- Про Рейкина? Да, тоже общие слова какие-то. Хотя погодите, сейчас я перемотаю пленку на диктофоне. Да, по-моему, здесь, вот слушайте. -- И в телефонной трубке зашипел голос, судя по всему, мадам Кляксы: -- "... аньше был порядок. Пионэры уважали ветеранов. Особенно по праздникам. А праздники-то какие были, не чета нынешним. Раньше все радостно и коллективно праздновали Великий Октябрь, Первомай и им подобные. И вот как раз с Антон Cтепанычем Рейкиным мы близко познакомились на первое мая. Отмечали мы, ну то есть группа товарищей, на базе отдыха аккумуляторного завода. Сауна такая, знаете ли, но все скромно, по-советски. Рейкин -- это такой души человек. И мы с ним так интересно общались. И ну ва-а-аще так весело было -Кашакевич в бассейне утонул. И главное, плавает и глаза пучит. Вот так. Сейчас люди не умеют так веселиться. Сейчас ва-а-аще ничего не умеют. Скажу вам более то..." -- Что-то щелкнуло, и в трубке вновь возник голос Нади: -Ну дальше опять все то же самое. Как видите, Вася, ничего интересного.

-- Не сказал бы, -- откликнулся Дубов. -- По крайней мере, хоть какая-то зацепка есть. Ну хорошо, Наденька, надеюсь, скоро вас увижу. А пока -- до свидания.

Не отрывая трубки от уха, Дубов набрал номер городского морга.

-- Алле, Владлен Серапионыч? Это Дубов беспокоит. Меня интересует утопленник по фамилии Кашакевич. Ориентировочно восемьдесят восьмой год, первое мая.

-- А, помню, помню, -- обрадовался Серапионыч. -- Восемьдесят девятый год. Веселый такой был покойничек. Глаза так уморительно таращил. Только звали его Котов. А привезли его с аккумуляторного завода. Его дружки, какие-то чины из прокуратуры, все вдрызг пьяные. Ну, я им подписал -- острая сердечная недостаточность. А то они так просили, "макаров" в ребра тыкали. Ну да ладно, это дело прошлое. И что вам до этого бедолаги Котова?

-- Да нет, ничего особенного. Только вот собственно, он что -действительно утонул?

-- Васенька, вы меня обижаете, -- рассмеялся Серапионыч -- Если я говорю -- утопленник, то я и имею ввиду утонувшего, а не зарезанного или повешенного. Или вас это не устраивает?

-- Нет, ну что вы, -- откликнулся Василий. -- Ведь, честно говоря, я и сам пока не знаю, что мне нужно. Так скажем, зацепку ищу. Кстати сказать, вы упомянули вначале, что привезли вам Котова с аккумуляторного завода. А по моим сведениям, с базы отдыха этого производства.

-- А, ну тут все просто, -- снова засмеялся Серапионыч. -- Дело в том, что прямо на территории аккумуляторного завода, а точнее, прямо под зданием администрации, в конце восьмидесятых был построен так называемый "оздоровительный комплекс". Как водится, для трудящихся, но допуск туда имели только крупные городские шишки и их приближенные. Ну, там все было по полной программе -- сауна, бассейн и проверенные, но доступные девочки из обслуги. Кстати сказать, наши рукамиводители называли это место "бункер", потому как размещался весь этот вертеп в бывшем бомбоубежище.

-- Да, тепленькое, видать, было местечко, -- согласился Василий. -- А интересно, что там сейчас?

-- Право, не знаю, -- задумался Серапионыч. -- Мне кажется, ничего. Заводик закрылся, оборудование распродали-разворовали, а здания стоят-пустуют.

-- Ах, даже так, -- как-то невпопад отозвался Василий. -- Ну, спасибо за информацию, доктор. До свидания.

Положив трубку, Дубов начал лихорадочно шарить по шуфляткам своего стола, бормоча себе под нос:

-- Бункер! Да я же слышал про него раньше. Вот балда. И где эта чертова карта! А, вот она, родимая. Так-так. Выезд на Белоярское шоссе. Пятно от кетчупа. Аккумуляторный завод. -- И с этими словами Дубов решительно поставил на карте города жирный красный крест. В этот же самый миг зазвонил телефон. -- Алле, Дубов слушает, -- недовольно бросил он в трубку. -- А, Егор Трофимович! Что вы говорите, Железякин скрылся от наблюдения? Ну, да немудрено -- старый чекист... На Смирновской? Так. Это значит, -- Дубов склонился над картой, -- совсем рядом с Пшеничной улицей... Причем тут пшеничная? А вот причем -- знаете, на Пшеничной улице аккумуляторный завод. Так, хорошо. Через десять минут у его проходной, и прихватите с собой пару сотрудников покрепче -- будем брать "бункер". Там объясню поподробней.

"x x x"

И действительно, через десять минут у покосившейся будки на Пшеничной, некогда проходной аккумуляторного завода, резко остановились две машины -милицейский "Уазик" и "Москвич" Дубова. Два дюжих молодчика в штатском с веселым гиканьем ворвались в хибарку, попутно высадив окна и двери. И скрутили там старичка сторожа, который, слава богу, не сопротивлялся. Дубов, не дав сторожу придти в себя, завалил его каверзными вопросами: "На кого работаешь? Где хозяева? Почему спал на посту?". Сторож, не понявший спросонок, кто это на него так наехал, принял милиционеров за бандитов и даже пытался поначалу хорохориться, но узнав, что он попал в лапы правоохранительных органов, не на шутку струхнул и во тут же начал "колоться": хозяева-де появляются в основном вечером... наследники старого хозяина... до семнадцатого года... из-за границы они, видать -- мужчина такой статный, с сильным акцентом говорит, и евоная супружница с вот такой... а плотят хорошо за секюрити.

-- Чего? -- удивился Столбовой.

-- Охрана, значится, -- выпятил тощую грудь сторож.

-- Стоп! -- воскликнул Дубов. -- Сторож нам не нужен -- он явно ничего не знает. Пошли в "бункер".

-- А где это? -- не понял Столбовой.

-- Под зданием администрации, -- коротко бросил Дубов и направился к двери с плакатом: "На заводе ты не гость!"

-- Э! Не велено пущать, -- подал голос сторож, но, обнаружив под носом дюжий милицейский кулак, резко изменил тон: -- А, ну ежели так, то завсегда пожалуйста...

По темной замусоренной лестнице все четверо спустились в подвал административного корпуса, где и обнаружили крепкую стальную дверь, закрытую на обычный висячий замок.

-- Вот черт! -- ругнулся Дубов. -- Нужен автоген, наверно.

-- Зачем автоген? -- деловито отодвинул Василия один из оперативников. -- Мы это ща и так оформим. -- И действительно, поковыряв замок какой-то хитро изогнутой проволочкой, милиционер снял его и со скрипом распахнул тяжелую дверь. В какую-то долю секунды Дубов заметил натянувшуюся веревочку и с криком: "ложись!" бросился на пол сам, а за ним и милиционеры, привычные к таким превратностям судьбы. Взорвавшаяся граната не нанесла никому повреждений, не считая испачканных штукатуркой и кошачьим дерьмом костюмов.

-- Ну, теперь нет сомнений, что мы попали по адресу! -- радостно обратился к Столбовому Дубов.

-- Зато у меня нет сомнений, что и хозяев нет дома, -- мрачно ответил Столбовой, оглядывая просторный зал, больше похожий на небольшой ресторанчик. Но помимо приличествующих такому месту бутылок и стаканов, на столах и стульях валялись накладные бороды и груди, фальшивые паспорта и доллары и прочие орудия нелегкого бандитского труда.

< Назад | Дальше >