Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

Опошлено давно святое чувство,

На сцене и в газетах -- жуткий кич,

Порнухою подменено искусство...

Коррупция, бесправие, развал,

Куда ни глянь -- сплошное разгильдяйство,

Разрушено народное хозяйство,

И мафия повсюду правит бал...

Вдруг радист крепко закашлялся, и Степановна протянула ему стакан воды.

-- Благодарю вас. -- Отрадин медленными глотками выпил воду, а стакан рассеянно сунул в карман. Мотористка, зачарованная бессмертными строками великого Шекспира, этого даже не заметила.

-- Да-да, -- сладострастно шептала она, -- вот до чего довели страну новые власти. Разве при нас... то есть раньше разве была порнуха? И СПИДа тоже не было. Зато законность соблюдалась. Постойте, Андрюша, куда вы?

-- Сыграл бы в ящик, смерть вкусив, как сладость --

Да не хочу врагу доставить радость,

-- скороговоркой прочитал радист последние две строчки сонета. -Извините, Степановна, работа есть работа. Но завтра я к вам обязательно загляну. Или вы ко мне в радиорубку. -- C этими словами Отрадин поспешно покинул машинное отделение.

"x x x"

На камбузе работа шла вовсю. Кок Петрович, опершись на костыль, колдовал над плитой, размешивая огромной поварешкой какое-то варево в котле, из которого несся не очень аппетитный запах. То и дело он зачерпывал из котла и пробовал свою стряпню, не забывая угостить и Гришу, который привычно сидел у него на плече. Время от времени кок подсыпал в котел то соль, то перец, отчего варево становилось все более острым, не делаясь при этом более аппетитным. Но Петрович не унывал -- он явно ощущал себя художником, трудящимся над художественной отделкой очередного шедевра.

-- Крррасота! - кричал Гриша после очередной дегустации. -- Здорррово, Петрррович!

Егор сидел за столом и старательно чистил картошку, наблюдая за священнодействиями Петровича.

-- Иван Петрович, по-моему, у вас что-то горит, -- заметил Егор.

-- Да-да, спасибо, что напомнил. -- Серебряков уменьшил огонь под сковородкой, в которой жарилось что-то уж и вовсе непонятное. -- Ничего, сегодня мы угостим наших буржуев настоящим флотским обедом.

-- Буррржуи! - подхватил Гриша. -- Да здррравствует пррролетарррская Ррреволюция!

Егору показалось странным слышать такие речи от бравого кока, а уж тем более от его ворона, однако толком поразмыслить на эту тему он не успел: в камбуз ввалился политик Гераклов.

-- Ну, работа кипит вовсю! - радостно констатировал он, обозрев творящееся на кухне. -- И вообще, поглядели бы вы, как слаженно трудится наш дружный коллектив. И капитан, и штурман, и мотористка... Один я слоняюсь без дела.

-- Такая у вас, у политиков, работа, -- пробурчал Петрович. - Можете капусту порезать, хоть какую пользу принесете.

-- А и правда. -- Господин Гераклов подошел к столу и принялся огромным ножом шинковать уже наполовину разрезанный качан. -- Ничего, друзья мои, думаю, что и я смогу принести пользу общему делу. Вот приплывем на остров... -- Константин Филиппович мечтательно вздохнул и отправил к себе в рот прохладную кочерыжку.

-- Остррров сокррровищ! Пиастррры! -- радостно закаркал Гриша. Егор бросил быстролетный взор на Петровича -- тот показался наблюдательному юнге несколько смущенным, будто Гриша по простоте душевной сказал нечто такое, чего ему, по мнению хозяина, говорить никак не следовало.

-- Какой еще остров? -- поспешно, будто желая загладить Гришины слова, переспросил Серебряков. -- Что-то я не помню здесь поблизости никаких островов.

-- Здесь нету, а на Кислом море есть, -- объяснил Гераклов. Егор многозначительно кашлянул. -- Ну ладно, не буду вас отвлекать глупыми разговорами, -- вдруг засобирался политик. -- Пойду бездельничать дальше.

Но в коридоре его догнал Егор:

-- Константин Филиппович, зачем вы при Александре Петровиче заговорили про остров? -- вполголоса сказал он. -- Вас же сколько раз предупреждали, чтобы никому не слова!

-- Петровичу я доверяю, -- беспечно ответил Гераклов.

-- Но ведь вы чуть не проболтались! А что вы знаете об этом Петровиче?

-- Мне достаточно взглянуть на хорошего человека, чтобы понять, кто он такой! -- заявил политик. -- Но вообще ты, конечно, прав -- лишнего говорить не стоит. -- Гераклов вздохнул. -- Особенно в политике. Если бы я следовал этому правилу, то уже, наверное, давно был бы министром.

-- Ничего, может, еще и станете, -- утешил Егор.

-- Вторая заповедь политика -- никогда не говори "никогда", -усмехнулся Гераклов. -- А если откровенно, то я чувствую, что здесь что-то не так.

-- И что именно?

-- Не знаю. Но чувствую какой-то подвох. Чисто интуитивно...

-- А я чувствую, что у Петровича опять что-то подгорело, -- перебил Егор, принюхавшись к запаху, доносившемуся через неплотно прикрытую дверь камбуза. -- Ну ладно, я побежал, а то не видать нам обеда, как своих ушей.

Егор поспешил на кухню, а Гераклов отправился дальше: он хотел исследовать всю яхту, включая разные закоулочки, коих на "Инессе" было немало.

"x x x"

За обедом экипаж "Инессы" смог по достоинству оценить кулинарные изыски корабельного кока. Первым свое восхищение высказал банкир Грымзин:

-- По-моему, Константин Филиппович, ваш протеже Петрович решил испытать на прочность наши пищеварительные органы.

-- Да, возможен понос, -- более прямо выразил ту же мысль Серапионыч. -- Нужно для профилактики принять нейтрализатор. Не желаете?

Доктор полез во внутренний карман и накапал в борщ малую толику из своей легендарной скляночки. Однако остальные отказались последовать его примеру, предпочитая понос.

-- Просто мы не знаем, что такое настоящая моряцкая пища, -- возразил Гераклов. -- Правда, Евтихий Федорович?

-- У нас на Тихоокеанском флоте готовят несколько иначе, -- уклончиво ответил адмирал Рябинин. -- Но и это неплохо. Дело вкуса, знаете.

< Назад | Дальше >