Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

Царевна проснулась, зажгла тусклый ночник и внимательно, насколько позволяло освещение, оглядела княжескую опочивальню - красные стены с развешанными на них рыцарскими доспехами и охотничьими трофеями, лепной потолок, грубо выкрашенный коричневой краской, и, наконец, само брачное ложе - огромный двуспальный гроб, выстланный изнутри перинами и красным постельным бельем.

Князь Григорий с открытыми глазами лежал рядом с царевной и остекленело глядел в потолок.

- Ну что, князь, ублажила я тебя, али нет? - томно потянулась царевна.

Князь медленно повернул голову в ее сторону:

- Вы меня полностью удовлетворили, глубокоуважаемая Татьяна Дормидонтовна.

Я беру вас к себе у жены.

- Тогда освободи из темницы моих слуг, - потребовала царевна.

- Ну что ж, княжеское слово - закон. - Князь Григорий поднялся в гробу, взял с прикроватного столика лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и нацарапал: "Быть по сему. Отпустить сидящих в Круглой башне. Князь Григорий". Скрепив этот указ личной печатью, болтавшейся у него на шее вместе с увесистой связкой ключей, князь попытался приобнять царевну. Однако Татьяна Дормидонтовна, уклонившись от княжеских объятий, вскочила с ложа и отбежала в дальний угол опочивальни, докуда почти не достигал свет ночника.

- Что с вами, царевна, али не люб я вам? - удивленно спросил князь Григорий. Вместо ответа царевна тихо, но угрожающе зарычала и стала медленно приближаться к князю Григорию. Князь поднял взгляд, и ему показалось, что царевна прямо на глазах начинает обрастать темной шерстью, у нее удлиняется лицо и отрастает хвост. Князь Григорий встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, но царевна, оттолкнувшись длинными лапами от пола, стремительно прыгнула прямо на князя. И он явственно увидел, что это не царевна, а огромный серый волк.

- На помощь! - попытался было крикнуть князь Григорий, но лишь жалкий стон исторгся из его онемевших уст. Волк впился огромными зубами в горло князя, а передними лапами рванул на нем стальную цепь с ключами и печатями.

- Ну, прощай, князь, - злорадно пробормотал волк. Сделав правой передней лапой какой-то быстрый жест, он превратился обратно в царевну.

Краем покрывала царевна утерла лицо и со злорадной ухмылкой в последний раз посмотрела на князя, лежащего в луже крови.

Как ни в чем не бывало выйдя из княжеской опочивальни, Татьяна Дормидонтовна оглянулась - нет ли кого в полутемном длинном коридоре - и, безошибочно выбрав ключ, заперла массивную стальную дверь, за которой на собственном ложе возлежал с перегрызенным горлом князь Григорий I Адольфович Лукашеску, граф Цепеш, владетель Белопущенский и прочая и прочая и прочая, так и не прибавивший к своим титулам еще один - царя Кислоярского.

***

Пленники князя Григория спали на каменном полу Круглой башни, подстелив под себя верхнюю одежду. И лишь Василий Дубов сквозь сон услышал в дверях скрежет замка. "Каширский, - подумал сыщик, - пришел по наши души".

Василий вскочил и принялся будить своих соузников. И когда дверь медленно, со скрипом отворилась, все уже были на ногах, готовые оказать врагу достойное сопротивление. Майор Селезень даже встал у двери, чтобы обрушить на неприятеля свой железный кулак, но, к счастью, вовремя заметил, что вошедший - вовсе не злодей Каширский, а Кислоярская царевна Татьяна Дормидонтовна.

- Я пришла, чтобы выполнить волю своего супруга, князя Григория, и отпустить вас из темницы! - нарочито громко, чтобы слышала охрана, сообщила царевна и гораздо тише добавила: - Однако сам князь Григорий скончался: как и предрекал ученый звездочет, князь был загрызен волком в самую ночь свадьбы. - И, еще более понизив голос, царевна продолжала: - До утра мы должны все успеть и убраться отсюда подальше.

Бывшие узники под предводительством царевны Танюшки гуськом спустились по полутемной лестнице Круглой башни и, миновав охранника, склонившегося перед ними в низком поклоне, вступили во внутренний двор замка. Несмотря на раннеутреннюю полумглу и мелкий дождичек, баронесса фон Ачкасофф с огромным интересом разглядывала хозяйственные строения, безуспешно пытаясь определить их архитектурный стиль. Царевна торопила своих спутников:

- Скорее, мы должны управиться до рассвета!

- А с чем управиться? - зевая, спросил царевнин кучер. - Только прежде превратите меня обратно в меня. А то в мужском облике, да еще в этом наряде мне как-то не по себе...

Царевна небрежно щелкнула пальцами, и у кучера исчезли усы, кафтан на груди приподнялся, и кучер превратился в журналистку Надежду Чаликову.

- Сначала нам надо зайти в одно место и кое-что взять, ну а потом - за Каширским, - сказала Танюшка.

Путники остановились перед одним из многочисленных амбаров, и царевна, вновь безошибочно выбрав из связки нужный ключ, открыла огромный замок. Судя по тому, как туго поворачивался ключ, можно было подумать, что в этот амбар не заглядывали по меньшей мере год. Так как внутри было темно, то Татьяна Дормидонтовна небрежно щелкнула пальцами, и на колченогом столе посреди амбара загорелись несколько свечек.

- Ну, это ж какая-то старьевая лавочка, - разочарованно пробасил майор.

Действительно, амбар был завален всяким хламом - дырявыми коврами, ветхим тряпьем, старой обувью, запыленными масляными лампами и прочим барахлом, которое обычно хранится на чердаках и в подвалах старых домов.

Вместо ответа царевна подняла чуть ли не с пола какую-то тряпку, некогда служившую скатертью, смахнула пыль и небрежно постелила на столе.

- Самобранка, накройся! - скомандовала Татьяна Дормидонтовна, и на скатерти невесть откуда появились всяческие яства - разные соленья, варенья, пенные меды и даже огромный осетр. - Прошу к столу, - пригласила царевна. Дубов отрезал кусок осетра и осторожно отправил в рот.

- Вкуснятина! - безошибочно определил сыщик, и его спутники присоединились к трапезе. А царевна тем временем ходила по амбару и придирчиво разглядывала старые ковры, стоявшие вдоль стен скатанными в рулоны. Выбрав один, Танюшка попросила Селезня и Дубова прихватить его с собой.

- На что вам этот клопопитомник? - удивился майор, нехотя отрываясь от пирога с грибами. - Я вам в военторге в сто раз лучше достану...

- Лучше нигде не достанете, - уверенно заявила царевна. Она продолжала ходить по амбару и разглядывать его содержимое. - Ага, вот это то, что мне надо! - С этими словами она вытащила из покосившегося шкафа тарелку и блестящий предмет шарообразной формы величиною с яблоко.

- Красивая штука, - заметила баронесса, дожевывая бутерброд с семгой, похоже на раннего Фаберже...

- Самобранка, сложись! - приказала царевна, и все яства вмиг исчезли, а скатерть сама собой быстро сложилась в небольшой сверток.

- Колоссально! - восхитился майор. - Настоящая походная кухня.

- Ну все, нам пора, - поторапливала своих спутников Татьяна Дормидонтовна.

- Теперь скорее к Каширскому.

***

Процессия во главе с царевной Танюшкой вышла из лавки древностей и вновь двинулась по внутренней территории замка. Вскоре их остановил один из охранников:

- Стой! Кто идет?

Царевна уже собралась было предъявить грамоту, подписанную и проштемпелеванную князем Григорием, но ее опередил майор.

- С кем разговариваешь, мошенник! - загремел Александр Иваныч, опуская на брусчатку свой конец свернутого в рулон ковра. - Разуй глаза, щучий сын - перед тобой твоя новая госпожа и повелительница, сиречь царевна Татьяна Дормидонтовна. - И, припомнив известный кинофильм, добавил: - Холоп, пес смердячий!

Оставив "холопа" и "пса смердячего" в полустолбнячном состоянии почтительной растерянности, царевна и ее свита отправилась дальше - к двухэтажному каменному строению, прилепившемуся возле одной из крепостных стен.

- Тут жилище Каширского, - пояснила царевна. - Думаю, что я с ним справлюсь, но вы все-таки будьте поблизости.

Дверь в комнату на втором этаже, где ночевал Каширский, оказалась открытой - очевидно, знаменитый маг и чародей чувствовал себя под покровительством князя Григория настолько уверенно, что считал излишним запираться даже на ночь.

Увидев у себя в комнате царевну, Каширский поначалу принял ее за сновидение и потому ничуть не удивился.

- Ах, это вы, царевнушка, - зевая произнес чародей и поманил ее к себе в постель. - Я так и знал, что вы предпочтете меня этому глупцу князю Григорию. Я-то, конечно, не князь, но вдвоем мы с вами - ого-го!..

< Назад | Дальше >