Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

Так, на этот раз господин Ерофеев потчевал сотрапезников историей о том, как таможенники отняли у его шофера микроавтобус и укатили на нем в Кислоярск, где он впоследствии и был найден. Публика с удовольствием смеялась в том месте, где водитель ставил печать в документы всем желающим и за это ему совали деньги, так что за день он заработал более тысячи долларов. После чего ночью отправился домой на попутке. Смеялись, но не верили. Хотя и сам господин Ерофеев не особенно в это верил.

- А может, он мне и лапшу на уши повесил, - смеясь, пожимал плечами бизнесмен, - сам где-то халтуру провернул, потом приехал в город, оставил микрушник на другом конце Кислоярска и наплел мне целую историю. Хотя зачем - непонятно.

- Может, чтобы вы не узнали? - предположил Серапионыч.

- А мне-то какое дело, - снова пожал плечами Ерофеев. - Бабки заработал - молодец. Машину в гараж поставил, и гуляй вальсом.

- Нет, ну я имел в виду, - продолжал Серапионыч, - чтобы вы не узнали про его отлучку.

- Да нет, доктор, - улыбнулся Ерофеев, - машину нашли гаишники на Родниковой в тот же вечер, когда он должен был вернуться в город.

- Тогда зачем придумывать какую-то безумную историю? - обиделся на вруливого водителя Серапионыч. - Странно.

- Вот и я говорю - странно, - обратился Ерофеев к Дубову. - А вы что скажете, господин сыщик?

Дубов задумчиво покрутил ложечкой в стакане с чаем:

- Знаете ли, я как раз проезжал через эту таможню и, судя по вашему рассказу, примерно в то же время. И таможенники были на месте и, по-моему, никуда уезжать не собирались. Но дело не в этом.

- А в чем? - нетерпеливо спросил Ерофеев.

- Да в том, что эти таможенники - бывшие Кислоярские омоновцы, и сюда им соваться - полное безумие.

- Значит, соврал? - уточнил Ерофеев.

- Но с другой стороны, - продолжал рассуждать Дубов, игнорируя вопрос, - если он прибыл в город вовремя, даже пусть попутно подхалтурив, то зачем оставлять машину где-то на улице? Да еще и с дверями настежь и с ключами в зажигании. Ведь, если я вас правильно понял, гаишники именно из-за этого обратили на "Латвию" внимание. Я сам водитель со стажем и такой безалаберности никогда не допускал.

- А может, он был того? - предположил Серапионыч и щелкнул себя пальцем по горлу.

- Может быть, конечно, - покачал головой Дубов, - но опытный водитель выключает фары и запирает машину даже, как говорится, на "автопилоте".

- Так, значит, не врет? - вклинился Ерофеев.

- Хотя, может, он дал ее кому-нибудь покататься? - предположил Дубов.

- За тысячу долларов? - усмехнулась баронесса, до этого молча поедавшая вегетарианский салат. - Господи, ну и тему вы для разговора нашли! Василий Николаич, расскажите нам лучше, как вы съездили в Старгород и что вы там узнали о картинах Врубеля. Эта тайна меня куда больше занимает, нежели шоферские фантазии.

Дубов как-то неловко отхлебнул чай. Поморщился, хотя чай был неплохой "Липтон". И наконец изрек:

- Э-э-э, - врать Великий Сыщик был не мастер, - понимаете ли, госпожа Хелена... - Тут он снова сделал паузу и хлебнул еще чайку, видимо, набираясь храбрости. - До Старгорода мы, собственно, не доехали. Машина сломалась. Старый "Москвич" - это автомобиль не для дальних поездок. Сыщика явно "понесло". - Вкладыши коленвала сношены, а поменять их сложно.

Сам я, по крайней мере, не умею. Хотя как-то однажды менял картер, когда пробил на ухабах...

Баронесса внимательно слушала всю эту чушь и даже деловито кивала головой.

Ерофеев явно не понимал, что происходит, и с удивлением поглядывал на Дубова. Серапионыч же догадывался, что Василий что-то откопал и просто не хочет говорить об этом баронессе.

- А вы слышали, - пришел на выручку Дубову доктор, - к Земле летит астероид и упадет в наше Кислое море?

- А вот это интересно, - оживился Ерофеев, - туристы понаедут, ученые...

И вопрос о картинах Врубеля, к удовольствию Дубова, сошел со сцены. Только госпожа Хелена очень уж задумчиво жевала салат. Даже не замечая, что это салат доктора.

А когда обед был закончен и все вставали из-за стола и прощались до следующего раза, баронесса, пожимая руку Василия, внезапно задержала ее в своей.

- Василий Николаевич, а вы не хотите заглянуть ко мне? - проникновенно сказала она. - Посмотреть некоторые новые экспонаты.

Дубов слегка опешил - баронесса редко приглашала кого-либо к себе. И он, как бы ища поддержки, оглянулся по сторонам. Его растерянный взгляд встретился с весело блестящими из под пенсне глазами Серапионыча. И тот хитро подмигнул Дубову.

- Ну что ж, госпожа Хелена, - решился Василий, - когда вам будет удобно?

- Сейчас, - решительно сказала баронесса.

- А, ну сейчас, так сейчас, - деланно равнодушно пожал плечами Дубов. Я уж давно мечтал ознакомиться с вашей коллекцией.

***

Жилище баронессы произвело на Василия сильное впечатление. Что, собственно, немудрено - люди с менее устойчивой нервной системой просто падали в обморок. Именно такая беда приключилась с сантехником, пришедшим прочистить раковину, забитую кофейной гущей. Увидев в прихожей мумию фараона, бедолага лишился чувств. А когда пришел в себя, обнаружил, что лежит в саркофаге, куда его заботливо перетащила госпожа Хелена. Она же хотела как лучше - саркофаг был ее кроватью. Нет, сантехник, конечно, прочистил раковину, но впредь зарекся ходить к госпоже Хелене в трезвом виде.

Дубов в обморок не падал, но ему все-таки потребовалось некоторое время, чтобы освоиться. Вскоре он начал с интересом осматриваться по сторонам, а уже через пять минут поставил под сомнение подлинность телевизора образца тридцать девятого года. Правда, в этом великий сыщик был посрамлен.

Баронесса прочитала ему короткую лекцию по истории телевизионного вещания.

Из которой вытекало, что еще до начала второй мировой войны велись разработки в области передачи изображения на расстоянии. Другое дело, что широкое телевизионное вещание началось лишь после окончания войны. Так что первые телевизоры были созданы в тридцатых годах, и это один из них.

И вдруг баронесса, даже не закончив лекции, перешла к боевым действиям - она схватила Василия за лацканы пиджака и притянула к себе.

- Хватит заговаривать мене зубы! - негромко, но с чувством сказала она. В ее глазах появился уже знакомый Дубову блеск, который означал, что баронесса готова "слямзить" какой-нибудь бесхозный исторический экспонат. И ее ничто не остановит.

- Василий, вы меня любите? - спросила она требовательно.

Василий был готов ко всему, но только не к этому. А потому ответил первое, что пришло в голову:

- Я вас уважаю, госпожа Хе...

- Вы что, отвергаете мои нежные чувства? - В голосе баронессы прозвучала угроза.

- Я, знаете ли, ну... - Василий не знал, что сказать. И наконец придумал:

< Назад | Дальше >