Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- Не спеши, барон, всему свое время, -- осадил ретивого подчиненного князь Григорий. -- Вот с походом на Царь-Город поспешили, и что вышло? Сейчас у нас есть что поважнее. Главное, чтобы те трое свое дело сделали, и уж тогда пойдем дальше. Ну, у тебя все?

-- Все, Ваша светлость, -- поспешно ответствовал барон Альберт. -- Хотя нет, еще тут к вам явился некто князь Длиннорукий и просит принять.

-- Длиннорукий? -- удивленно вскинул брови князь Григорий. -- Откуда он взялся -- его же засадили в темницу... Ладно, примем, раз просит. Где он?

-- Да тут же, у вас в прихожей.

-- Ну так зови.

Альберт выскочил из кабинета и сразу же возвратился вместе с небольшого роста плешивым толстеньким господином в ободранном кафтане -- еще совсем недавно он был градоначальником столицы Кислоярского государства и весьма влиятельным лицом при дворе царя Дормидонта.

Увидав Длиннорукого, князь Григорий старательно изобразил на лице радостную улыбку и, выскочив из-за стола, заключил гостя в дружеские объятия. A потом, немного отстранившись, поинтересовался:

-- Но как же это тебе, дружишше Длиннорукий, удалось сбежать из-под охраны?

-- Да так вот и удалось, -- ответил Длиннорукий. -- A разве не твои люди устроили мне побег?

-- Ваша Светлость таких указаний не давали, -- вставил Альберт, но князь Григорий укоризненно глянул на барона, и тот испуганно замолк.

-- Ну ладно, как бы там ни было, я рад тебя видеть и приветствовать у себя, -- поспешно сказал радушный хозяин. -- Хотя, по правде, князь, упреки у меня к тебе тоже немалые. Что тебе велено было? Подготавливать радостную встречу царь-городских людей к моему приходу. A ты уместо этого пошел плясать по царскому столу уприсядку!

-- Да не виновен я! -- стал оправдываться бывший градоначальник. -- Все этот лекарь бусурманский, он меня какой-то гадостью обпоил!

-- A ты бы не пил, -- хладнокровно парировал князь Григорий. -- Вечно все у вас, у людей, через пень-колоду!.. Ну ладно, хватит про старое, давай думать, что дальше делать.

-- A что делать? -- переспросил Длиннорукий. -- Ты же, князь, не отказался от своих намерений?

-- Я о том, что с тобою делать. Пристроил бы я тебя на конюшню навоз убирать...

-- Согласен! -- радостно выпалил Длиннорукий. Григорий поглядел на него с некоторым изумлением, но продолжал:

-- Да там уже трудится один достойнейший лиходей и душегуб. Ну да ладно, погуляй пока, а потом дам я тебе одно заданьице по твоей части. Денька через три, коли все обойдется...

-- Что обойдется? -- переспросил Длиннорукий.

-- A вот это уж не твоего ума дело, -- угрюмо проворчал князь Григорий. -- Поедешь у Новую Ютландию, иначе -- Мухоморье...

-- Что, к самому королю Александру?

-- Да на что мне Александр -- у него одни пустяки на уме. Нет, поедешь к его сродственнику. Как его, Виктору, и... Нет, это долгий разговор. Ты, князь, видать, притомился с дороги, отдохни покуда. A ты, барон, укажь ему горницу посветлее.

-- Слушаюсь! - вскочил Альберт.

Когда барон Альберт и князь Длиннорукий покинули кабинет, Григорий встал из-за стола, подошел к окну и, вперив бездумный взор светлых глаз в хозяйственные постройки и маячившие за ними высокие серые башни своего кремля, пробормотал:

-- Не к добру все, не к добру... Ни на кого нельзя положиться, ни на кого. Эти бы три дня перебиться, а уж тогда и развернемся на всю мерку. x x x

Не то чтобы Василий Дубов не любил лошадей. Отнюдь. Красивые, сильные животные. Вот только о неудобствах верховой езды он узнал лишь теперь и в полной мере. Увы, много в нашей жизни есть такого, что лучше наблюдать со стороны. Потому как, попробовав, можно сильно разочароваться. Вот в таком настроении и пребывал Василий. Да еще и дождь! Да еще и Кузька, устроившись в дорожной сумке, притороченной к седлу, докучал неприятными расспросами:

-- Боярин Василий, а пошто ты сбрую на лошадь одевать не умеешь?

-- А в Царь-Городе за меня это слуги делали, -- нехотя поддерживал разговор Дубов. Ему казалось, что от мерной тряски у него уже все внутренности спутались в клубок, как недоваренные макароны, и даже доктор Серапионыч, делая его вскрытие, не сможет их распутать. А Кузьке, видать, очень хотелось поговорить, и он продолжал цепляться к своему спутнику:

-- Вот слушаю я тебя, Василий Николаич, говорю с тобой, а все чую -что-то тут не так.

-- Так, не так -- какая разница. Лучше бы дождь кончился. И вообще, скоро ли приедем?

Но Кузька, пропустив вопрос мимо ушей, продолжал рассуждать:

-- А коли ты боярин, да еще от самого царя Дормидонта, так пошто не остановился у короля в замке, а трясешься тут по этим ухабам? И ежели ты боярин, то какие у тебя могут быть делишки с колдуном, с Чумичкой? И потом, настоящие бояре путешествуют со всею челядью, а ты -- с этим пареньком, да и того в замке оставил. Да еще с домовым, со мною то бишь. Так что никакой ты Василий, не боярин!

-- Да, Кузька, в логике тебе не откажешь, -- усмехнулся Дубов.

-- А ты не увиливай, не увиливай! -- вылез из сумки Кузька и ловко, будто кот, перебрался на лошадиную холку, где и устроился напротив Василия. -- А вдруг ты служишь этому вурдалаку, князю Григорию? Тады что? -- с чувством вопрошал он, размахивая маленькими ручками. И сам же отвечал: -Тады я тебе не помощник!

Весь этот допрос начал забавлять Дубова, и он со смехом отвечал:

-- Да нет, скорее наоборот.

-- Что значит наоборот? -- надулся Кузька.

-- А разве Чумичка тебе не сказал, куда и зачем мы едем? -- уже серьезно осведомился Василий.

-- Нет, он сказал только, чтоб я тебя слушался и помогал.

-- Ну хорошо, а Чумичке ты доверяешь?

-- А то как же! -- взмахнул ручками Кузька. -- Он мне, можно сказать, заместо отца родного будет. Подобрал на дороге, горемыку бездомного, отогрел, и даже кой-чему из своего ремесла обучил.

-- Ну вот, -- кивнул Дубов. -- А разве Чумичка послал бы тебя на негодное дело?

Кузька поскреб в затылке:

-- Да, пожалуй, -- но сдаваться он еще явно не собирался. -- Все так, да только вот кто ты таков -- все никак в толк не возьму. И говоришь шибко мудрено, и мальчонка твой, вроде как слуга, а говорит еще того мудренее. Ни царь-городские, ни белопущенские так не говорят. Так что, как я разумею, откуда-то вы издалека прибыли.

-- Можно сказать, что издалека, -- неспеша отвечал Дубов, как бы прикидывая, говорить ли всю правду, и если говорить, то как ее тогда подавать. -- Хотя вообще-то мы живем в Кислоярске. Так у нас называется Царь-Город.

-- А, так вы из другого Царь-Города! -- оживился Кузька. -- Уж не из того ли Царьграда, который Константинополь, столица великой Византии? Ну да, то-то ты хреческими словами так и сыпешь. Так ты там, наверно, большой боярин и, можа, с самим кесарем за ручку здоровкался? Слыхивал я об нем от одного кудесника, и еще о многих чудесах...

< Назад | Дальше >