Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

Грендель брел по болотной тропинке и пытался вспомнить вдохновенные строчки, которые только что записал пером выпи на клочке пергамента, да позабыл на столе у себя в хижине. В отличие от своего вечного соперника Беовульфа, бедный поэт не имел возможности поднести к ногам возлюбленной золотых перстней и породистых щенков. Единственное, чем он мог завоевать сердце Прекрасной Дамы -- это вдохновенные стихи, льющиеся бурным потоком из любящей души.

Место, в котором обычно назначал свидание Грендель, было вполне в его вкусе: зеленая полянка, находящаяся на пригорке, и потому менее заболоченная, чем вся окружающая местность, и посреди ее -- могучий, в три обхвата дуб, в тени которого вольготно росли огромные яркие мухоморы. Когда-то Грендель, вдохновленный суровой красотой этого уединенного уголка, даже посвятил ему стихи: "У Мухоморья дуб зеленый", но дальше первой строчки дело так и не пошло.

Увидев сидящего под дубом человека, Грендель радостно побежал вперед, но остановился как вкопанный, когда увидел, что это вовсе не его возлюбленная, а вчерашний гость.

-- Боярин Василий?.. -- с трудом припомнил поэт его имя.

-- Именно я, -- вскочил с травы боярин Василий. -- Извините, что отвлекаю вас от предстоящего свидания, но мне нужно срочно с вами поговорить.

-- Может быть, лучше после? -- вздохнул Грендель. -- Заходите ко мне вечерочком...

-- У нас нет времени, -- деловито проговорил Василий. -- Сейчас сюда придет ваша дама, и нельзя, чтобы она меня видела.

-- Опять какие-то грязные тайны, -- поморщился Грендель. -- Однако я вас слушаю.

-- Я повторяю свое вчерашнее предложение, -- сказал Дубов и посмотрел куда-то вверх, на крону дуба.

-- Какое? Я, знаете, в последнее время стал такой рассеянный...

-- Отправиться в Белую Пущу и...

-- Нет-нет, и не просите! -- поспешно перебил Грендель. -- Во-первых, это глубоко противно моему душевному складу. А во-вторых...

-- Господин Грендель, если я обращаюсь к вам за помощью, то только потому что у меня нет другого выхода, а время поджимает. -- Грендель вновь отрицательно покачал головой. -- Ну хорошо, -- почти с мольбой продолжал Дубов, -- прошу вас только об одном: когда вы увидите вашу возлюбленную, то постарайтесь хоть на мгновение взглянуть на нее беспристрастно, просто как на постороннего человека, а не как на женщину, которая вскружила вам голову... Все, мне пора, -- и с этими словами Василий побежал по тропинке в направлении Гренделевой хижины. На самом же деле он залег за одной из болотных кочек. Там было довольно мокро, но выбирать не приходилось. А Василий Николаевич очень хотел стать если и не участником, то хотя бы зрителем предстоящей бурной сцены, которую он задумал и срежиссировал.

С противоположной стороны по тропинке двигалась ничем не приметная с виду парочка -- высокая блондинка в изысканном темном платье и коренастый мужичок в сером сюртуке.

-- Жди меня там, -- властно приказала дама слуге, и тот покорно удалился за дуб. -- О, господин Грендель, как я рада вас видеть! -- чуть не пропела она высоким приятным голосом, протягивая руки своему воздыхателю.

-- Сударыня, я у ваших ног, -- Грендель опустился на одно колено и почтительно поцеловал ей ручку.

-- Ах, ну что вы, -- так и зарделась дама. -- Встаньте, пожалуйста, вы меня смущаете.

Грендель послушно поднялся и, вглядевшись в лицо своей возлюбленной, невольно отшатнулся.

-- Так, подействовало, -- радостно потер руки Василий в своем укрытии.

-- Что с вами? -- забеспокоилась Прекрасная Дама. -- Господин Грендель, вы сегодня как-то не в себе.

-- Да... -- пробормотал поэт. -- Как будто пелена спала с моих очей...

-- Он только теперь приходит в себя! -- раздался за спиной дамы громовой голос.

Дама резко обернулась -- на нее со стороны дуба тяжелой поступью надвигался собственной могучей личностью господин Беовульф.

-- Не смей причинить ей ничего дурного! -- выкрикнул Грендель.

-- Как же! -- прогремел Беовульф. -- Да она сама кому угодно чего хошь причинит!

-- Что это значит?! -- взвизгнула дама и затравленно заозиралась по сторонам.

-- Не беспокойтесь, сударыня, -- тоном ниже сказал Беовульф, -- ваш так называемый слуга вам не поможет. Равно как и его "установки". Можете посмотреть -- он там лежит, отдыхает и не скоро очухается.

-- Что вы с ним сделали? -- завопила дама.

-- Ну, приложил разок златою цепью, -- ласково прорычал Беовульф, -Ничего, это не смертельно, я думаю. Просто легкое помутнение ума...

-- Да-да, как будто пелена спала с очей моих, -- продолжал бормотать Грендель. -- Ах, как я заблуждался...

-- Кстати, сударыня, -- продолжал "наезжать" Беовульф, -- что-то я не вижу на вас того перстенька, что я вам подарил.

-- Я его забыла дома, -- заметно побледнев, пробормотала женщина.

-- А может, потеряли?

-- Может, и потеряла...

-- Ну так радуйтесь, я его отыскал! -- И с этими словами Беовульф извлек из-за пазухи золотой перстень.

-- Где вы его нашли?! -- в ужасе отшатнулась Дама.

-- Там, где вы его потеряли, -- ответил Беовульф. И с явной угрозой добавил: -- Нынче ночью.

Но тут, похоже, дама наконец взяла себя в руки.

-- Вы, господин Беовульф, дурак, -- с нескрываемым презрением произнесла она. -- Но я знаю, кто за этим стоит!

Тут она небрежно оттолкнула стоящего на ее пути Гренделя и решительно двинулась за дуб. Через некоторое время она появилась со своим слугой, который шел, качаясь и еле двигая ногами. Прекрасная Дама, ужасно бранясь, отвесила ему пинка и быстро удалилась по тропинке. Слуга же, бормоча что-то себе под нос, поплелся следом за ней.

Беовульф и Грендель, некоторое время постояли, переминаясь с ноги на ногу и, видимо, не зная, что дальше делать. И в конце концов, смерив друг друга неприязненными взорами, молча разошлись в разные стороны.

Когда Грендель медленно брел в сторону своей хижины, Дубов услышал его бормотание:

-- Словно пелена спала... Это было какое-то наваждение...

Убедившись, что поблизости никого нет, Василий встал из своего укрытия и подошел к дубу. По его ветвям спускался вниз Кузька.

-- Ну как? -- радостно спросил домовой. -- Все в порядке?

< Назад | Дальше >