Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- Господин Покровский, так кого же мы хороним? -- вполголоса спросил Дубов.

-- Скоро узнаете, -- ответил Покровский. -- Поверьте, Василий Николаевич, вы не останетесь разочарованы.

К Дубову подошел инспектор Лиственицын:

-- Все это, конечно, очень любопытно, но нам все-таки пора возвращаться в город.

-- Пожалуйста, останьтесь, -- попросил Дубов. -- У меня такое предчувствие, что может понадобиться ваша помощь.

-- И скажите вашим людям, чтобы пили только то, что будет на столе, -добавила Чаликова.

-- Хм, ну что ж, раз вы просите... -- Инспектор с чувством глубокого удивления направился к своим сотрудникам.

Наконец с гроба сняли крышку. Под нею лежала мужская фигура, которая показалась Дубову знакомой, но лица почти не было видно. Вперед вышел Иван Покровский:

-- Дамы и господа! Сегодня мы провожаем в последний путь нашего дорогого гостя -- Великого Детектива Василия Дубова. Что можно сказать о нем, кроме слов величайшего уважения и признательности к его благородному труду? Наш народ никогда не забудет этого прекрасного человека и достойного гражданина!

Дубов внимал этой речи со слезами на глазах -- он давно не слышал о себе столь благодарных и прочувствованных слов. Вот уж воистину -- пока не умрешь, и не услышишь. Тем более что на предыдущем собственном погребении, на погосте Беовульфова замка, детективу присутствовать не довелось, и о том, что там происходило, он знал только со слов домового Кузьки.

A Иван Покровский тем временем продолжал:

-- Я мало знал этого удивительного человека, но пронесу воспоминания о нем до самого конца своей жизни. Дорогой Василий Николаевич! Если ты слышишь меня...

-- Слышу, слышу! -- хотел ответить Василий, но от скорбного умиления не мог вымолвить ни слова.

-- Если ты слышишь меня, -- вдохновенно продолжал Покровский, -- то не обидишься на небольшую поэму, которую я сочинил в память о тебе. -- И поэт, встав в позу памятника своему великому предшественнику работы скульптора Опекушина, приступил к чтению:

-- Я через Стикс переправлялся вброд.

Харон, оставшись без привычной платы,

Меня учил веслом по голове...

Вдруг Надя резко толкнула Василия локтем.

-- У вас каблук сломался? -- сквозь слезы спросил сыщик.

-- Нет, кажется, я знаю, где сокровища, -- прошептала журналистка. x x x

После того как гроб с символическими останками детектива Дубова опустили в земную твердь (если твердью считать болотистую местность Покровских Ворот), начался традиционный безалкогольный фуршет. Растроганный Василий подошел с бокалом кока-колы к Ивану Покровскому:

-- Ах, вы и не представляете, господин Покровский, как я вам благодарен. Как часто мы говорим добрые слова мертвым и стесняемся сказать их живым...

Тут к ним с фужером фанты присоединился инспектор Лиственицын:

-- Это было замечательно! Вот бы меня кто так похоронил...

-- Так за чем дело стало? -- обрадовался помещик. -- Давайте в следующий раз вас похороним.

Дубов отвел инспектора в сторонку:

-- Все-таки хорошо, что вы согласились остаться. На прошлой неделе, как вы знаете, похороны закончились убийством...

-- И вы предполагаете рецидив? -- ухватил мысль Лиственицын.

-- Нет-нет, до убийства, надеюсь, не дойдет. Но возможно нечто другое, и тут будет незаменима помощь ваших сотрудников. -- Инспектор понимающе кивнул. -- Надо, чтобы они незаметно следили за действиями всех гостей, ну, естественно, кроме госпожи Чаликовой и нас с вами, и постоянно докладывали вам или мне. И пожалуйста, самого толкового подрядите наблюдать за баронессой фон Aчкасофф.

Инспектор отправился инструктировать подчиненных, а Дубов вновь подошел к Покровскому.

-- Василий Николаевич, если вы предпочитаете смесь "крутки" с пивом, то можете, конечно, остаться здесь, -- сказал помещик. -- Но обычно я после официальной части удаляюсь к себе, чтобы не мешать господину Мешковскому со товарищи справлять поминки так, как им нравится. Вы не будете возражать, если я приглашу вас пропустить за упокой вашей души по стаканчику глинтвейна?

-- Что ж, с удовольствием, -- не стал отказываться Дубов.

-- Тогда пригласите от моего имени госпожу Чаликову и вместе поднимайтесь наверх. A я пока все приготовлю.

Оглянувшись, Дубов увидел, как господин Мешковский нетерпеливо вытаскивает из голубого чемоданчика бутылки, а кинорежиссер Cвятославский прячет по карманам бутерброды со "шведского стола". Инспектор Лиственицын и его помощники, рассредоточившись по кладбищу, приступили к наружному наблюдению. x x x

В камине весело потрескивали поленья, а помещик Покровский то и дело подливал в кружки своим гостям -- Чаликовой и Дубову -- горячей красной жидкости из котелка, который время от времени подвешивал над огнем прямо в камине.

-- Нет-нет, -- сказал детектив после третьей кружки, -- мне больше не надо. Нынче я должен быть как стеклышко.

-- A вы и будете как стеклышко, -- зачерпнул Покровский поварешкой из котелка. -- Это ведь особый безалкогольный глинтвейн, изготовленный по рецепту барона Покровского.

-- Какого именно? -- попросила уточнить Чаликова.

-- Ивана, -- ответил помещик. -- Надо же и мне вносить свои традиции. В этот глинтвейн входят те же составляющие, что и в обычный, только вместо вина я заливаю виноградный сок. -- И Покровский продекламировал:

-- Собак шумливый караван

Кружился под березкой тощей.

Ты налила глинтвейн в стакан,

Подаренный когда-то тещей...

-- Это вы сочинили прямо сейчас? -- восхитился Дубов.

-- Да нет, не сейчас, -- скромно ответил поэт. -- И не я. Это стихи моего покойного друга, поэта Самсона Эполетова, мир его праху. -- Тут в дверь постучали. -- Да-да, заходите! -- крикнул хозяин. Вошла Татьяна Петровна и протянула Дубову листок:

< Назад | Дальше >