Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

Тут за дверью послышались какие-то крики и грохот.

-- Ну, вот и тебе работенка подвалила, -- обрадовался водяной. Однако леший отнюдь не разделял оптимизма своего приятеля.

-- Это они, -- зло проворчал корчмарь.

-- Кто, упыри? -- удивился водяной.

-- Хуже. Те, когда кровь пускают, то только чтоб насытиться, а эти... Бес их знает, ради удовольствия что ли?

Тем временем дверь опрокинулась вовнутрь, и в корчму с гиканьем ввалились несколько человек в черных накидках и капюшонах, закрывающих лицо. Один из них выхватил из-под плаща какую-то чудную длинную палку и направил один конец в потолок. Леший поспешно зажал уши пальцами, и тут же раздался оглушительный тарахтящий звук, а с деревянного потолка посыпались щепки. Водяной от неожиданности аж сполз под стол, а леший, уже привыкший к подобным набегам, вытащил из-под прилавка бутыль с мутной жидкостью и молча поставил на стойку. Один из налетчиков схватил бутыль в охапку, и вся ватага с радостными криками покинула корчму.

Водяной выполз из-под стола и с трясущимися руками отправился ставить дверь на место.

-- И вот так чуть ли не каждый день, -- вновь вздохнул леший. -- A попробуй не дать -- убьют!

-- Кто они такие? -- дрожащим голосом спросил водяной.

-- Да наемники, кто ж еще, -- проворчал корчмарь. -- Никакой на них управы...

-- A может, Виктору пожаловаться? -- предложил водяной. -- Он, говорят, беспорядка не терпит.

-- Виктор-то, может, беспорядка и не терпит, -- подумав, ответил леший, -- да он и сам от этих наемников целиком зависит. Так что жаловаться -- себе дороже.

Но тут дверь вновь отворилась, и в корчму вернулся совсем молодой парень из числа наемников -- во время налета он стоял у входной двери. Подойдя к стойке, он неловко сунул лешему пару смятых бумажек.

-- Нет, вы не подумайте, мы же не бандиты какие, -- смущенно пробормотал парень. -- Мы только ради справедливости, против всяких антинародных режимов. -- Сказав это, он поспешно вышел вон.

Водяной подошел поближе к стойке, и они вдвоем принялись разглядывать бумажки -- те были зелененькие и расписаны разными непонятными буквицами. Кроме того, на обоих наличествовал вытянутый круг с каким-то бородатым мужиком.

-- Ты что-нибудь понял из того, что он сказал? -- удивленно спросил водяной, осмотрев необычные листки.

-- Все очень странно, -- озабоченно покачал головой леший. -- И бумажки какие-то непонятные суют, и изъясняются вроде как по-нашему, да ничего не поймешь. Совсем как боярин Василий со своим парнишкой.

-- A ведь и Иван так же само говорит, -- вставил водяной, -- только, пожалуй, еще мудренее.

-- Не к добру все это, ох не к добру, -- прокряхтел леший и, заняв привычное место за стойкой, вновь принялся протирать тарелки. Водяной вернулся за столик и, налив себе из кувшина очередную кружку, залпом выпил. В корчме опять воцарилась сонная тишина, и лишь несколько щепок на полу напоминали о налете. x x x

Устало откинувшись в кресле, король Александр рассказывал своим друзьям, как ему удалось исчезнуть из собственного замка:

-- Извините великодушно, что пришлось отказаться от вашего предложения. Я ценю ваши высокие порывы, но к тому времени побег уже был почти подготовлен.

-- И кто помог вам бежать? -- не без скрытой ревности вопросил Беовульф. -- Уж не...

-- Нет-нет, -- вздохнул король, -- все равно не угадаете. Могу ли я положиться на вашу скромность, друзья мои? Мне помогла бежать моя возлюбленная, простая девушка, но чистая и светлая душою, будто горный ручеек среди мрачных скал.

Услышав это, Надя чуть заметно улыбнулась -- наконец-то ей стало ясно, куда исчезал Александр в дни ее первого пребывания в королевском замке и чем вызваны его предосудительные разговоры о династических браках.

-- Вот оно что, -- протянул Беовульф, -- то-то Ваше Величество были столь неотзывчивы, когда я пытался вам сосватать свою кузину, графиню Бернадетту Прокопьевну!

-- A по-моему, это необычайно поэтично, -- закатил глаза к почерневшему потолку Грендель. -- Один король, весьма достойный, влюбился в девушку простую... Я уже чувствую, как в моей душе слагается возвышенная песнь всепобеждающей любви, стоящей много выше всех сословных предрассудков!

-- Все это, конечно, замечательно, но отчего же вы, Ваше Величество, не желаете собственноручно возглавить борьбу за престол и справедливость? -вопросил Беовульф. -- Сами-то мы разобщены и тяжелы на подъем, но стоит вам только свистнуть... То есть я хотел сказать -- кинуть боевой клич.

-- A что толку! -- безнадежно махнул рукой Александр. -- Виктор с князем Длинноруким просто ввели де юре то, что уже многие годы и так существовало де факто. То есть нашу полную зависимость от Белой Пущи.

-- Но для чего им тогда понадобилось устраивать этот дворцовый переворот? -- удивился Дубов. -- Не вижу логики.

-- Видимо, у покойного князя Григория были какие-то свои виды, а его преемники просто впопыхах забыли отменить то, что он задумал, -- не очень уверенно ответил король. -- Вот все и шло как бы по накатанной.

-- Почему "как бы"? -- переспросила Чаликова.

-- Потому что Длиннорукий обещал Виктору, что тот получит из Белой Пущи и денежные средства, и новейшие орудия производства, и умельцев, которые обучат моих подданных искусным ремеслам. Очевидно, князь Григорий так бы и сделал, но его нет -- и все встало. -- Александр помолчал, подлил себе в кубок немного вина. -- Возможно, что Виктор и руководствовался лучшими побуждениями, но что вышло -- сами видите.

-- Хотели как лучше, а получилось как всегда! -- во всю глотку захохотал Беовульф.

-- Погодите, господа, -- неуверенно заговорила Чаликова, -- но если руководителям Белой Пущи теперь не до вас, то...

-- Ну-ну, говорите же, -- поторопил ее Беовульф.

-- Нет-нет, это, в конце концов, не мое дело. Мы с Василием Николаичем здесь иностранцы...

-- Ничего, князь Длиннорукий здесь тоже иностранец, -- заметил Грендель. -- A уж эти его наемники так вообще неведомо откуда.

-- В общем, я хотела сказать, -- продолжала Надя, -- что пока наследники князя Григория заняты своими семиупырскими дрязгами, вы вполне можете прогнать и Виктора, и Длиннорукого, и всех наемников.

-- Вряд ли, -- с сомнением покачал головой король, -- боюсь, вы не совсем представляете себе...

Но договорить Александр не успел, так как Беовульф с грохотом опустил кубок на стол, слегка забрызгав и без того не совсем чистую скатерть:

-- Вот! Вот речь не мальчика, но мужа! -- И, немного остыв, добавил: -Извините, госпожа Чаликова, в этом прикиде я вас принимаю больше за мальчика...

-- Думаю, что Надя права, -- раздумчиво заметил Василий. -- Но решать это действительно вам. Не нам.

-- Ну, не знаю, -- колебался король. -- Так-то оно так, но ведь раньше или позже власть в Белой Пуще установится, и тогда они снова за нас примутся. Не стало бы еще хуже.

-- Господа, -- понизил голос Василий, -- могу вам сообщить, что власть упырей в Белой Пуще, по моим данным, скоро может подойти к концу.

-- Как это? -- изумились и Грендель, и Беовульф, и Александр.

< Назад | Дальше >