Виктория Платова "Купель дьявола"

- Ну да. Колесо обозрения, тир, комната страха... Вы же обещали, что скучать я не буду.

- А-а... У вас изысканные шутки, Катрин.

Херри-бой отправился за перегородку, из-за которой, к моему удивлению, все время извлекались все новые и новые предметы, и вернулся оттуда с деревянной изящной стремянкой. Судя по всему, перед тем, как попасть к Херри, она тоже служила где-нибудь экспонатом.

Взобравшись на самую верхнюю ступеньку, Херри-бой снял со стеллажа огромную папку: именно в таких папках художники обычно хранят этюды и наброски. Он раскинул папку на полу, и я увидела огромные фотографии центральной части картины.

Фотографии совсем не пугали меня - они были лишены мистической притягательности, которой обладала плоть самой картины.

И - главное - они были безопасны.

Я с удовольствием принялась рассматривать их - за клеткой фотографического объектива Зверь оказался не страшным и совершенно ручным. Из всех его семи голов больше не проглядывало человеческое, и мысль об оправдании греха больше не приходила ко мне в голову. Я легко распознала в очертаниях фигур и в складках пейзажа некоторые босховские мотивы. Вот только у Лукаса Устрицы они были более изысканны.

- Я фотографирую картину уже десять лет, - с готовностью поведал мне Херри. - И каждый раз обязательно нахожу что-нибудь новое.

- Может быть, вы от природы не очень внимательны? - улыбнулась я.

- Нет, я очень внимателен. Очень, - оборвал меня Херри, и в его голосе послышался металл.

Так, все понятно, его любимую картину не стоит задевать, так же, как не стоит задевать любимых женщин.

- Извините, Херри...

- Вот, посмотрите, - он разложил передо мной несколько совершенно одинаковых на первый взгляд фотографий.

- Что, игра "найди десять отличий"?

- Я не понимаю, о чем вы говорите... Это фотография, которую я делал семь лет назад, - он ткнул в первую и сразу перешел ко второй. - А это фотография пятилетней давности. Еще одна - лето 1997 года, промежуточные стадии я специально пропустил. Вы видите, Катрин?

Ничего особенного я не заметила, о чем честно призналась Херри-бою.

- Вот здесь, в подбрюшье Зверя... Сравните.

Мне совсем не хотелось заглядывать в пах числу 666, и я лишь мельком, из уважения к исследовательскому пылу Херри, взглянула на фотографии.

- Не могу взять в толк, о чем вы говорите, Херри...

Он оставил в покое полотнища общих фотографий и перешел к другим - точно такого же размера. На них были увековечены детали: Зверь, поднимающийся из пучины.

Теперь изображение приблизилось. Херри выложил передо мной все три фотографии - строго в хронологическом порядке: 1992, 1995 и 1997 год именно эти цифры были выведены маркером в правом верхнем углу фотографий.

Только теперь я поняла, что он имеет в виду.

Зверь поднимался из пучины.

За семь лет его тело заметно удлинилось. Этот анимационный эффект заставил меня похолодеть. Я не могла понять причин страха, они не крылись в моем почти стерильном разуме, они перли из подсознания.

- Вы видите, Катрин? - прошептал Херри, и я вздрогнула. - Вы видите?

- Да. Теперь вижу.

- Он поднимается. Я тоненько хихикнула.

- Что вы хотите этим сказать, Херри?

- Ничего. Только то, что он поднимается.

- Это... Это просто мистификация, вы ведь не станете утверждать, что... на этом месте я споткнулась и замолчала.

- Это не мистификация, Катрин...

- Но этого не может быть, согласитесь, Херри, - я обшарила глазами фотографии. - Этого просто не может быть. Картина - законченная вещь. Как она может двигаться внутри себя самой?.. Просто дичь какая-то. Вы показывали кому-нибудь эти снимки?

- Нет.

- Почему? - Здесь, в отдалении от картины, имея на руках лишь ее бледный фотографический отпечаток, я могла позволить себе снисходительную смелость.

- Кому я могу показать это, Катрин? Мне просто не поверят. Меня заподозрят в шарлатанстве. Но, клянусь, в этом нет никакого шарлатанства. Я просто фотографирую, и все. Я изучаю картину. Хотя до сих пор не изучил... Я знаю только одно: это нечто большее, чем просто картина.

Огонь в камине ярко вспыхнул, я вздрогнула и недоверчиво рассмеялась.

- Не говорите чепухи, Херри!

- Но вы же сами видите...

- Я вижу несколько профессионально сделанных фотографий. Возможно, это просто монтаж... Херри-бой протестующе поднял руки.

- Честное слово, я просто фиксировал картину на пленку. В течение последних десяти лет... А семь лет назад начались все эти изменения...

Черт возьми, кто-то из нас двоих все-таки должен мыслить здраво!.. Подумав несколько секунд, я взяла функции здравомыслящего человека на себя.

- Как вам вообще пришла в голову мысль с такой завидной периодичностью фотографировать картину, Херри?

Передо мной замелькали шерстяные темно-красные носки: Херри прошелся по комнате, вытащил из пузатого резного шкафчика распечатанную бутылку бренди и плеснул его в стаканы. Это было именно то, чего мне не хватало: невозможно слушать бредни Херри-боя на трезвую голову. Я махнула янтарное пойло не глядя, но сам Херри пить не стал. Он зажал стакан в пальцах.

- Вы должны знать, Катрин... Вы же занимаетесь галереями. А ваш charming friend Bullfinch реставратор, ведь так?

- Допустим.

- Картину необходимо периодически фотографировать, тем более такую старую, необходимо следить за ее красочным слоем... Делать анализы, корректировать температурный режим... Это элементарные правила, Катрин.

Так вот, в какой-то момент я просто сравнил изображения. И увидел то, что видите сейчас вы. Все последующие годы я фотографировал изображение целенаправленно. Я видел, как она меняется.

- Да. Меняется, - я снова уставилась в снимки.

- Единственное, что. я могу делать сейчас, - это констатировать изменения. Больше от меня ничего не зависит, - Херри-бой выпил бренди крупными дрожащими глотками и снова наполнил стакан. - Еще бренди, Катрин?

- Конечно.

- Сейчас я исполняю роль привратника, апостола Петра с ключами. Но только не от рая... Вы понимаете меня, Катрин? - В глазах Херри-боя мелькнули искорки тщательно скрываемого сумасшествия, и я невольно отодвинулась.

- Вы скорее повивальная бабка, - я постучала согнутым пальцем по изображению Зверя, но Херри-бой не оценил моего юмора.

- Не нужно так шутить, Катрин... Что вы знаете об Апокалипсисе?

- Ничего. Я ведь атеистка, я говорила вам, Херри.

Отставив свой стакан, Херри на коленях подполз к папке и вытащил очередную порцию фотографий. На снимках был зафиксирован совсем другой фрагмент картины.

< Назад | Дальше >