Константин Ситников "Осенние жилища леших (Рассказы)"

3. Иби, хекену, нуденб, хесант, ладан - благовония.

4. Части слов, заключенные в квадратные скобки, восстановлены переводчиком. Выражения в квадратных скобках являются темными местами, допускающими разночтения. Многоточия в квадратных скобках - лакуны.

5. Буквально: "чтобы поймать его".

6. Тот - бог мудрости, письменности и счета.

7. Строки из гимна Атону-Ра.

8. Должно быть, имеется в виду вода, по капле вытекающая из водяных часов, которыми пользовались в Древнем Египте.

9. Истинный знакомец фараона - высокое придворное звание.

10. Мнение ученых об авторстве сказки разделилось: одни считают, что она написана от имени выдуманного фараона писцом Хори; другие же полагают, что "царевич, не помнящий зла", - это реальное историческое лицо, а "писец Хори" - всего лишь его псевдоним, который он получил от своего приемного отца и которым он подписывал свои первые литературные произведения в школе писцов. Примечательно, что это имя упоминается в "Сказке о двух братьях", относящейся примерно к тому же времени, что и "Царевич".

Константин СИТНИКОВ

ЭЛИКСИР ЖИЗНИ

Заключительные органные аккорды мощной волной прокатились под высокими каменными сводами и смолкли. Еще несколько мгновений в воздухе, в стенах и в самой глубине моего существа сохранялась остаточная вибрация, но постепенно и она сошла на нет. Я открыл глаза и увидел, что между рядами церковных скамеек ко мне пробирается сторож-горбун. Я был один в полутемном притворе. Не дожидаясь, пока старик доковыляет до меня, я повернулся и вышел на улицу.

Мне слегка нездоровилось, носовые пазухи были как будто ватой забиты. Два раза чихнув с надрывом, я вытер губы клетчатым платком и сунул его в рукав джинсовой курточки. Сказывались последствия многочасового воздушного путешествия в пронизывающей насквозь воздушной струе.

Узкие улочки старого города были наполнены сумерками. Задрав голову, я с трудом разглядел, что короткая фигурная стрелка настенных часов показывает десять. Позеленевший от старости готический шпиль церкви Святого Духа склонялся надо мной, готовый вот-вот упасть прямо на меня.

До полуночи оставалось еще два часа, и мне предстояло где-то провести их. Я прошел мимо средневековой аптеки с жестяной вывеской, пересек небольшую площадь, выложенную булыжником, и в задумчивости остановился возле одного из каменных столбов Ратуши. В него было вбито тяжелое железное кольцо, слишком узкое для человеческой шеи, однако предназначенное именно для того, чтобы приковывать к позорному столбу преступников. Наверное, это были очень тощие и голодные преступники с худыми, жилистыми шеями.

Крошечное кафе в Ратуше было открыто. Возле него, на воздухе, стояло несколько молодых людей: каждый с чашечкой кофе в одной руке и сигаретой в другой. Внутри было темно, тусклый красный светильник в виде фарфорового купидона плавал в слоистых облаках табачного дыма. Я с трудом протиснулся к стойке и заказал кофе без сахара. Кофе был дорогой и горький до кислоты во рту. Я выпил две чашки и, чувствуя головокружение, вышел на свежий воздух. Странным образом в тесноте крошечного кафе я чувствовал себя более одиноким, чем в пустой церкви, наполненной звуками органа.

Прошло всего полчаса. Подумав, я решил, что, пожалуй, уже не успею сходить в церковь Александра Невского на Замковом холме. И еще я подумал, что, вероятно, больше никогда не увижу его, несмотря на все уверения Магистра. Но если я о чем-то и жалел, то только об этом. Все остальное давным-давно потеряло для меня всякое значение. Я смотрел на редких в этот час прохожих, и меня самого пугало то безразличие, какое я к ним испытывал. Впрочем, что им было до моего безразличия?

В половине двенадцатого я вернулся на Ратушную площадь, уже полностью опустевшую. В тесном переулке позади Ратуши было темно и холодно. От глухой каменной стены тянуло сыростью. На противоположной стороне горбатой улочки, в сплошном ряду средневековых домов, находился городской музей пыток. Низкая дубовая дверь была заперта. Литая бронзовая ручка отдавала холодком, вызвавшим у меня легкий озноб.

Короткая дрожь, похожая на судорогу, прошла по моему телу.

- Надеюсь, ты не забыл заклинание? - спросил Магистр.

Его резкий, скрипучий голос раздался, как всегда, неожиданно: разве можно привыкнуть к голосу, звучащему у тебя прямо в голове? В нем явственно слышалась насмешка.

< Назад | Дальше >