Орсон Скотт Кард "Сказание о Мастере Элвине"

Бекон был таким сочным, что даже отсюда было слышно, как он шипит на кухне. Сказитель уже почти надел ботинки, когда в комнату постучала Мэри. "Я уже более или менее прилично одет", сообщил он. Она вошла, неся в руках две пары толстых шерстяных чулок. "Я связала их сама", сказала она.

"Таких толстых носков мне не купить бы и в Филадельфии". "У нас в Уоббиш зима очень холодная и...", Мэри не закончила. Страшно смущенная, она качнула головой и стремглав выбежала из комнаты. Сказитель натянул чулки, затем надел на них ботинки и довольно улыбнулся. Он не имел ничего против того, чтобы принимать маленькие подарки вроде этого. Ведь он работал не хуже других и сделал немало для подготовки фермы к зиме. Сказитель был очень хорошим кровельщиком - любил карабкаться вверх и не боялся высоты. Так что и он приложил свою руку к тому, что дом, амбары, сараи и курятники будут всю зиму сухими и теплыми. И, хотя никто не просил его заниматься этим, он подготовил мельницу к установке жернова. И лично загрузил всю солому с пола мельницы, все пять фургонов. Близнецы, женившиеся только этим летом и не успевшие еще обзавестись собственными фермами, перевезли сено в большой амбар. За все это время сам Миллер даже не прикоснулся к вилам. Сказитель не особо беспокоился из-за этого, как и сам Миллер.

Но было и многое другое, что складывалось не так удачно. Та-Кумсав со своими Краснокожими Шауни согнал большинство фермеров с земель, находящихся ниже Картхэджа, и все были очень встревожены. Конечно, это очень хорошо, что Пророк основал там, за рекой большой город, где поселились тысячи Краснокожих, обещавших никогда ни на кого не поднимать руки. Но было множество Краснокожих считавших, как и Та-Кумсав, что неплохо было бы прогнать Белых к побережью Атлантики и пусть они плывут себе назад в Европу, на кораблях или без них. Они хотели войны и поговаривали, что Билл Харрисон в Картхэдже только рад раздуванию огня, не говоря уже о французах в Детройте, всегда подстрекавших Краснокожих к нападению на американских поселенцев в стране, которую они провозгласили

частью Канады. Народ в Вигор-Черче постоянно обсуждал все эти дела, но Сказитель знал, что Миллер не относится к этому серьезно. Он считал Краснокожих чем-то вроде шутов способных думать только о том, как бы побыстрей накачаться виски. Сказитель уже встречался с подобными представлениями прежде, но только в Новой Англии. Казалось янки и не приходило в голову, что все чего-нибудь стоящие индейцы из Новой Англии давно уже перебрались в Ирракву. Янки наверняка по другому взглянули бы на Краснокожих, если бы знали то, что индейцы из Ирраквы работают с паровыми машинами, привезенными прямо из Англии и то, что на Фингер Лэйке Белый по имени Эли Уитни помогает строить фабрику, которая будет изготавливать ружья в двадцать раз быстрее обычного. Когда-нибудь янки еще предстоит очнуться и осознать, что Краснокожие вовсе не все беспробудные пьяницы и некоторым Белым придется изрядно попотеть, чтобы не отстать от них.

В то же время, однако, Миллер не придавал значения и воинственным замыслам. "Всем известно, что где-то там в лесах Краснокожие. Никто не может помешать им там шляться, но у меня пока не пропало ни одного цыпленка, так что не о чем и тревожиться."

"Еще бекона?" спросил Миллер. Он подвинул блюдо с беконом через стол ближе к Сказителю.

"Я не привык много есть по утрам", ответил Сказитель. "С тех пор, как я живу с вами, за каждым обедом я съедаю больше, чем обычно за день." "Вам неплохо было бы нарастить немного мяса на костях", сказала Фэйт.

Она положила ему несколько горячих лепешек, обмазанных медом.

"Но я больше не могу съесть ни кусочка", запротестовал Сказитель. Лепешки исчезли с тарелки. "Вот они мне и попались", воскликнул Алвин младший.

"Никогда не лезь так через стол," сказал Миллер. "К тому же, двух лепешек тебе не съесть."

Ал-младший на удивление быстро доказал отцу его неправоту. Затем они смыли мед с рук, надели рукавицы и вышли к фургону. Первые проблески света уже показались на востоке, когда подъехали живущие ближе к поселку Дэвид и Калм. Ал-младший вскарабкался на заднюю часть фургона туда, где лежали инструменты, веревки, палатки и продовольствие - пройдет несколько дней прежде чем они вернутся назад.

" Ну так, кого мы ждем - близнецов и Мишура?" спросил Сказитель. Миллер запрыгнул на сидение фургона. "Мишур уже впереди, рубит деревья для саней. А Вэйстнот с Вонтнотом остаются тут, чтобы позаботиться о наших фермах", он усмехнулся. "Ведь мы же не можем оставить женщин без зашиты после всех этих разговоров о диких Краснокожих, рыскаюших вокруг?" Сказитель ухмыльнулся в ответ. Хорошо, что Миллер на самом деле вовсе не так беспечен, как кажется.

Путь к каменоломне был неблизок. По дороге они проехали мимо разбитого фургона с расколотым камнем посреди. "Это была наша первая попытка," сказал Миллер. "Но ось рассохлась, ее заклинило, когда мы съезжали с холма и фургон обрушился под весом камня."

Они подъехали к довольно большой реке и Миллер рассказал, как они дважды пытались сплавить камень для жернова на плоту, но оба раза плот переворачивался и тонул.

"Нам не везло," сказал Миллер, но вид у него при этом был такой, будто он винит в неудаче кого-то или что-то лично.

"Вот почему на этот раз мы используем сани и жерди?" сказал Алвин младший, перегнувшись через спинку сидения. "Некуда падать, нечему ломаться, а если и сломается, то не проблема найти замену - это всего лишь бревна." "Если только не пойдет дождь," сказал Миллер. "Или снег."

"Небо выглядит достаточно чистым," сказал Сказитель. "Небо врет," сказал Миллер. "Когда я собираюсь что-нибудь сделать, вода всегда встает на моем пути."

Когда они добрались до каменоломни, солнце уже давно встало, но до полудня было еще далеко. Конечно, обратный путь будет куда длинней. Мишур уже успел завалить шесть прочных молодых деревьев и еще около двадцати поменьше. Дэвид и Калм сразу принялись обрубать сучья, чтобы сделать жерди как можно более круглыми. К удивлению Сказителя, именно Алвин-младший взял сумку с каменотесным инструментом и отправился к скалам. "Ты куда?" поинтересовался Сказитель.

"Мне надо подыскать местечко получше, чтобы вырубить камень," ответил Алвин-младший.

"У него хороший глаз на камни," сказал Миллер. Но он явно чего-то не договаривал.

"А когда ты найдешь камень, то что станешь делать тогда?" спросил Сказитель.

"Ясное дело, стану рубить его." Алвин вразвалку пошел вверх по дорожке с высокомерием мальчика, собирающегося делать работу взрослого мужчины. "И хорошая рука тоже," добавил Миллер.

"Но ему всего десять лет," изумился Сказитель.

"Он вырубил свой первый камень, когда ему было шесть."

"Так ты говоришь, у него дар?"

"Я ничего такого не говорю."

"Может ты все же объяснишь мне, Алвин Миллер. Скажи мне, ты случайно не седьмой сын?"

"А почему ты спрашиваешь?"

"Те кто знают в этом толк, говорят, что седьмой сын седьмого сына рождается со знанием о том, как выглядят веши под их поверхностью. Поэтому из них выходят такие хорошие лозоискатели воды". "Так вот, значит, что они говорят?"

Мишур поднялся к ним и, уперев руки в бока, раздраженно посмотрел на отца. "Па, почему ты не сказал ему все? Вокруг все знают об этом." "Я думаю, что Сказитель уже знает гораздо больше, чем мне бы хотелось." "Это просто неблагородно по отношению к человеку, который с лихвой доказал, что он нам друг."

"Он не должен мне рассказывать ничего, что не хотел бы говорить", возразил Сказитель.

"Тогда я скажу тебе," сказал Мишур. "Это правда, Па - седьмой сын." "Как и Ал-младший," сказал Сказитель. "Я угадал? Ты никогда не говорил этого, но я догадался. Когда человек называет сына своим именем, то это либо первенец, либо седьмой сын."

"Наш старший брат, Вигор, погиб в Хатрак-ривер через несколько минут после рождения Алвина-младшего."

< Назад | Дальше >