Орсон Скотт Кард "Сказание о Мастере Элвине"

- А знаешь, ты все-таки прав. Мы не друзья. Но ты мне нравишься. И вот что мне непонятно. Неужели, победив и изгнав бледнолицых со своей земли, ты вот так вот все бросишь и позволишь племенам разбрестись в разные стороны и жить так, как они жили раньше? Неужели ты допустишь, чтобы все снова принялись ссориться друг с другом, чтобы краснокожие вновь стали слабыми?

- Не слабыми, счастливыми. Прежде мы были счастливы. Много племен, много языков, но единая живая земля.

- Слабыми, - повторил Наполеон. - Знаешь, Такумсе, если б мне удалось объединить под единым флагом _мою_ страну, я бы держал ее так крепко, что мой народ стал бы великой нацией, великой и могучей. Запомни, если у меня это получится, мы вернемся и отнимем у тебя твою землю. Мы захватим все страны на земном шаре. Уж поверь мне.

- Это потому, что ты представляешь зле", генерал Бонапарт. Ты хочешь все и вся переделать, подчинить себе.

- Это не зло, глупый ты дикарь. Когда люди начнут повиноваться мне, они обретут счастье и покой, обретут мир. И впервые за всю историю они станут свободными.

- Они будут жить в мире, пока не восстанут против тебя. Они будут счастливы, пока не возненавидят тебя. И свобода их продлится только до той минуты, пока они не решат поступить против твоей воли.

- Вы только посмотрите, краснокожий философствует. А эти крестьяне-поселенцы знают, что ты читал Ньютона, Вольтера, Руссо и Адама Смита? [Смит Адам (1723-1790) - английский экономист, заложивший основы классической политэкономии и первым обратившийся к исследованию экономической истории средневековой Европы.]

- Вряд ли им известно, что я умею читать на их языке.

Наполеон, наклонившись, облокотился на стол.

- Мы уничтожим их, Такумсе, ты и я. Но ты должен привести мне армию.

- Мой брат предрек, что у нас будет эта армия еще до конца года.

- Пророчество?

- Все его пророчества сбываются.

- А он не сказал, победим мы или нет?

Такумсе усмехнулся:

- Он сказал, что ты обретешь славу самого великого европейского генерала за всю историю. А я-буду известен как величайший краснокожий вождь.

Наполеон взъерошил волосы и улыбнулся. Теперь он выглядел как настоящий мальчишка. Он умел угрожать, хвалить и преклоняться одновременно.

- Ну, это еще неизвестно. Знаешь ли, мертвецов тоже называют великими.

- Но люди, проигравшие битву, никогда еще не обретали славу. Их благородством, может быть, мужеством восхищались. Но великими никогда не называли.

- Верно, Такумсе, верно. Твой брат, оказывается, провидец. Дельфийский оракул.

- Я не знаю этих слов.

- Неудивительно, ты ведь дикарь. - Наполеон налил в бокал вина. - Я несколько забылся. Вина?

Такумсе покачал головой.

- Мальчику, думаю, еще нельзя, - заметил Наполеон.

- Ему всего десять лет.

- Во Франции это означает, что вино наполовину разбавляется водой. Да, кстати, а что у тебя делает бледнолицый мальчишка? Такумсе, ты что, взялся за похищение детей?

- Этот мальчишка, - сказал Такумсе, - нечто большее, чем кажется.

- Глядя на его набедренную повязку, этого не скажешь. Он понимает по-французски?

- Ни слова, - успокоил Такумсе. - Я пришел, чтобы спросить у тебя... вы дадите нам ружья?

- Нет, - сразу ответил Наполеон.

- Мы не можем идти против пуль со стрелами, - объяснил Такумсе.

- Лафайет запрещает выдавать вам какое-либо огнестрельное оружие. И Париж поддерживает его. Они тебе не доверяют. Боятся, что в один прекрасный день те же самые ружья обратятся против нас.

- Какой тогда прок от всей моей армии?

< Назад | Дальше >