Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

- По существу я присоединяюсь к мнению майора, - кивнул Рыжий, - хотя и не в столь инфернальной форме. В общем-то спешки особой нет, ведь князь Григорий не ставил каких-то определенных сроков. Но, конечно, и особо медлить тоже не стоит. В этом вопросе вам лучше всего положиться на провожатого, с которым я вас познакомлю утром. А сейчас я посоветовал бы вам отправиться ко сну - завтра вас ждут великие дела.

- Жаль только, что я так и не довел до конца дело об убийстве, вздохнул Дубов, подымаясь из-за стола.

- Ну ничего, когда вернетесь, тогда и доведете, - утешил его Рыжий. - А нет - тоже ничего страшного.

"Интересно, в каком смысле ничего страшного - что не доведете или что не вернетесь?", усмехнулся про себя Дубов.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В ПУТИ

Ночь перед отъездом, в отличие от предыдущей (а тем более позапрошлой), оказалась для наших путешественников вполне благополучной - во всяком случае, их покой никто не потревожил, и утром они чувствовали себя готовыми к новым головокружительным приключениям.

Сразу же после завтрака Рыжий повез своих гостей к царскому терему, перед парадным входом которого уже вовсю шла церемония прощания с царевной. Царь Дормидонт, представительный седовласый мужчина в роскошном пурпурном одеянии и в золотой короне, слегка съехавшей на одно ухо, прощался с дочкой Танюшкой - высокой вертлявой девицей явно не первой молодости. Она была одета в скромное серое платье, какое в Царь-Городе носили многие женщины, и лишь аляповатый брильянтовый перстень выдавал ее происхождение и состояние.

Мизансцену достойно довершала массовка - благообразно-длиннобородые бояре, нарумяненные боярыни и стрельцы, ненавязчиво отгонявшие простой народ, пришедший разделить со своим Государем горечь утраты.

- Прощай, дщерь моя ненаглядная, - нараспев говорил Дормидонт Петрович. - На кого ж ты меня, понимаешь, покидаешь? Светик мой ясный, на кого ж ты отцветаешь?!

- Не плачь, батюшка, не плачь, родимый, - голосила в ответ Танюшка. Не навек расставаемся, не навек разлучаемся. - При этом, как показалось Наде, царевна хитро подмигнула Рыжему, который, скорбно склонив голову, наблюдал за происходящим.

- Вся эта сцена напоминает мне какой-то мексиканский телесериал, вполголоса заметил Дубов. - Только не помню какой. Что-то вроде прощания Луиса Альберто с Просто Марией.

- Скорее, что-то бразильское, - оценивающе оглядев сцену, пробурчал Селезень.

Государь трижды крепко расцеловал Танюшку и, ссутулившись, шаркающей походкой поплелся в свой осиротевший терем.

А Танюшка, встав посреди площади, низко поклонилась на все четыре стороны и села в роскошную позолоченную карету, запряженную тройкой белых коней.

Следом за царевной туда влезли еще несколько человек, и экипаж тронулся, сопровождаемый напутственными рыданиями бояр и простого народа. Боярин Андрей по такому случаю даже снял свой огромный крест и принялся усердно им размахивать.

- Ну все, пора и нам, - сказал Рыжий, когда пыль улеглась и народ, поняв, что представление закончилось, начал понемногу разбредаться.

В карете Рыжего находилось новое лицо - невзрачного вида человек средних лет, одетый в точно такой же "ямщицкий" кафтан, какой был на кучере в царевниной карете.

- Это и будет ваш провожатый, - представил его Рыжий. - Официально царский возница, а де-факто - тот самый колдун, который поможет вам, госпожа Чаликова, сохранить вашу девичью честь, а вам, господин Дубов справиться с нашим общим приятелем Каширским. Так что прошу любить и жаловать - господин Чумичка.

- Ха-ха! - проскрежетал господин Чумичка. - Уж дайте мне добраться до этого Каширского...

- А что, у вас с ним свои личные счеты? - смекнула Чаликова.

- Да-да, и это тоже, - торопливо сказал Рыжий. - Но об этом Чумичка вам расскажет по дороге, если, конечно, пожелает. А сейчас нам пора ехать. И, пожалуйста, не удивляйтесь, чему бы ни пришлось вам стать свидетелями через каких-нибудь полтора часа.

- Есть ничему не удивляться! - громогласно отрапортовал Селезень.

Вскоре карета проехала сквозь городские ворота, но не с той стороны, откуда наши путники вошли в Царь-Город, а с противоположной. Василий, однако же, заметил, что охраняли их те же самые стрельцы, только на сей раз они были куда вежливее, чем два дня назад, и даже пожелали счастливого пути.

Дорога, ведущая на запад от Царь-Города, поначалу оказалась и шире, и изъезженнее, и многолюднее, чем та, по которой Дубов и его спутники добирались в город от Горохового городища. Рыжий охотно пояснил:

- По той дороге вообще никто не ездит и не ходит. Считают, что в районе Холма Демонов водится нечистая сила, а дальше - край света, где обитает страшный и прожорливый Змей Горыныч, который поедает всех, кто приблизится к его владениям.

- Бабкины сказки! - вновь заявил майор Селезень. Видимо, все чудеса последних дней не произвели на него никакого впечатления.

- Сказки-то сказки, но когда мои люди узнали, куда нужно отправляться за вашим "Джипиком", Александр Иваныч, то поначалу отказались наотрез. А ведь они далеко не робкого десятка. И только личный пример моего помощника Борьки заставил их туда идти. А что поделаешь - вековые предрассудки! Это ведь не крапива, их так просто не выполоть.

Вскоре огороды и ветхие избы по обеим сторонам дороги стали встречаться все реже, а затем перелески, перемежавшиеся возделываемыми полями, перешли в густой лес, подступивший к тракту сначала с одной, а затем и с другой стороны.

Через час с небольшим дорога сделала очередной изгиб, и взору путников открылся ее прямой участок, вытянувшийся через дремучий лес, будто тонкая струнка. Теперь было видно, что за версту вперед, поднимая пыль, кто-то едет.

- Да-да, это карета Татьяны Дормидонтовны, - подтвердил Рыжий. - Так что, любезнейший Чумичка, прибавь ходу.

Чумичка подстегнул лошадей, и расстояние между экипажами понемногу стало сокращаться. И вдруг майор Селезень, наблюдавший за дорогой через полевой бинокль, обнаружил, что царевниной кареты нет.

- Уж не испугались ли они нас? - забеспокоился майор.

- Ни в коем разе, - хмыкнул Рыжий. - Просто они свернули налево, там у них первая остановка.

- А, ну да, вы же говорили - загородная правительственная резиденция, припомнил Дубов.

- А точнее, охотничья изба Дормидонта Петровича, - подхватил Рыжий. Он тут иногда отдыхает от государственных дел, ловит рыбку в пруду, играет в лапту...

- А что это такое - лапта? - удивилась Чаликова.

- Кажется, что-то вроде нашего тенниса, - не очень уверенно пояснил Дубов.

Тем временем карета свернула на узкую дорогу, примыкавшую к тракту с левой стороны. Вскоре показалась и охотничья изба, имевшая вид весьма богатого терема с резной крышей и коньком наверху. На лужайке перед теремом были расставлены столы, за которыми чинно трапезничала царевнина свита.

- Ленч на свежем воздухе - это совсем недурственно, - заметил Селезень, который по-прежнему не расставался с биноклем. От вооруженного взгляда майора не укрылась и сама царевна Танюшка. Она грациозно прохаживалась по травке, но лицо ее неизменно было повернуто в сторону большой дороги.

- А теперь глядите, что будет, - сказал Рыжий.

Едва карета въехала на лужайку и остановилась неподалеку от царского экипажа, из терема выскочили с десяток людей, вооруженных дубинками и секирами, и в черных платках, натянутых на лица.

- Все ясно, спецназ, - со знанием дела прокомментировал майор Селезень.

- Руки за голову! - скомандовал главный "спецназовец", у которого из-под повязки пробивались темные кудри.

- Борька?! - неуверенно спросил Василий. - Ваш помощник?

< Назад | Дальше >