Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

Вскоре удалая тройка вновь мчала золотую карету сквозь густые леса. Колдун Чумичка затянул какую-то заунывную песню, а пассажиры обсуждали последнее происшествие.

- Кого-то мне этот Соловей Петрович напоминает, - неуверенно произнесла Надя. - Вот только никак не припомню, кого.

- Всех экстремистов, вместе взятых, - подсказала баронесса.

- Ну, их-то уж своим путем... Что это?

- А что? - насторожился майор. - Опять разбойники?

- Да нет, прислушайтесь, что поет наш Чумичка.

Пассажиры прислушались - и действительно, голос Чумички не очень музыкально, но старательно выводил песню, слова и мелодия которой показались им очень знакомыми:

- Вечерний звон, вечерний звон,

Как много дум наводит он...

- Странно, - покачал головой Василий. - Неужели здесь известны наши песни?

- Да-да, - подхватила Надя, - ведь это же стихи ирландского поэта первой половины девятнадцатого века Томаса Мура в переводе, кажется, Ивана Козлова.

А вот чья музыка, не припомню.

- Да, но ведь контакты между нашими "параллельными мирами" прекратились, согласно выводам уважаемой баронессы, где-то в пятнадцатом или шестнадцатом веке, - заметил детектив. - Откуда же здесь знают песню, созданную гораздо позже?

- Нет, ну это как раз не удивительно, - заявил Селезень. - Вот ведь мы же сюда попали, а аферист Каширский так и вообще туда-сюда шастает. Возможно, и раньше кто-то проникал от нас к ним или наоборот. Например, этот студент, как его, Толя Шнурков...

- Веревкин, - поправила баронесса.

- Да хоть Бечевкин. Так и "Вечерний звон" сюда попал, да и мало ли что еще...

"К примеру, пластмассовый крест боярина Андрея", - припомнил Василий, но вслух об этом говорить не стал.

- А неплохо бы, однако, отобедать, - предложил майор. - Как говорится, соловья баснями не кормят. А то этот Соловей Петрович нам всю обедню обгадил.

- А здорово вы его, однако, в лес закинули, - сказал Дубов. - Я бы эдак не сумел.

- Пустяки, - небрежно махнул Селезень рукавом кафтана. - Просто двое пернатых в одной берлоге не живут, ха-ха-ха!

- Надо глянуть, вся ли еда на месте, - озабоченно заметила Чаликова. Похоже, что эти бедные люди первым делом набросились именно на провиант...

Но тут Чумичка и сам остановил лошадей, так как слева от дороги на краю леса показался теремок с узорной надписью над входом - "КОРЧМА".

- Очень кстати! - обрадовался майор.

- Уж слишком кстати, - с подозрением покачал головой Дубов.

Собственно, харчевня представляла собой довольно ветхую избушку с трубой, из которой валом валил дым. Сие архитектурное сооружение покоилось на сваях, торчащих из земли.

- Ничего удивительного, местность-то болотистая, - прокомментировал майор, и путники отважно поднялись по шаткому крылечку. Правда, дверь оказалась столь низкой, что Дубов едва не стукнулся головой о притолоку.

Внутри общепитовская избушка оказалась весьма обширным помещением, заставленным аккуратными деревянными столиками и табуретками. Других посетителей в корчме не было.

- Очень уж тут просторно, - скептически заметила баронесса. - С виду ветхая старая избенка, а тут...

- Специфика дизайна, - откликнулась Надя. - Видела я как-то маленькие "вольксвагенчики" в форме жука - снаружи и смотреть не на что, а в салон пять человек запросто садятся.

- Не то что мой "Джипик", - тяжело вздохнул Селезень.

Тут из-за стойки появилась барменша, или кабатчица - моложавая блондинка с густыми черными бровями. Одета она была в цветастый халат с накинутым поверх фартуком, а на плече у нее сидел сытого вида черный кот, лениво поглядывающий на гостей зеленым глазом.

- О, кто к нам пожаловал! - тихим страстным голосом с артистическими придыханиями воскликнула чернобровая шинкарка. - Что будем кушать?

- Обедать, - коротко заказал майор Селезень.

- А, ну ясно, - и с этими словами трактирщица неслышной походкой удалилась за стойку.

- А что, очень уютный шалманчик, - заметил Дубов. - Удивительно только, как это он до сих пор не прогорел: уже сколько едем, а никого не встретили.

Разве что Соловья-Разбойника с его камрадами.

- Да уж, начало какое-то не того, - глубокомысленно протянул майор.

- А дальше, чует моя душенька, еще похлеще того будет, - эхом отозвалась Чаликова.

- Что-то все приуныли, - с деланной бодростью сказала баронесса. Ничего, сейчас я вас поразвлеку малость. - И она, лихо задрав верхнюю юбку, принялась усердно шуровать в многочисленных нижних.

- Во дает! - удивленно и в то же время смущенно пробасил майор Селезень.

- Ага, нашла! - издала радостный клич баронесса и извлекла из каких-то только ей ведомых тайников своих одежд некую бумагу, сложенную трубочкой. - Это документ, - гордо потрясая бумажкой, заявила она, - который я, так сказать, позаимствовала из хранилища. Точнее, не один документ, а несколько, связанных между собой общей темой. Датируются девятым годом правления царя Дормидонта, то есть пятнадцать-шестнадцать лет назад.

Баронесса развернула бумажку и начала деловито зачитывать:

- "По поводу продажи пик, мечей и щитов посланцам князя Григория имею сообщить: причитающаяся плата была получена сполна и в золотой монете.

Подпись - боярин Куняев".

- Не понял? - подал голос майор.

< Назад | Дальше >