Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

***

Клонящееся к западу солнце припекало и размаривало, но майор Селезень терпеливо лежал на крыше баньки и, героически борясь с дремой, оглядывал в бинокль окрестности. На въезде в село со стороны моста солдаты валялись в тени большого амбара, курили и болтали. У моста плескалась в реке ребятня. А совсем недалеко от баньки неспеша проползало деревенское стадо под неусыпным руководством Васятки. Майор направил бинокль в ту сторону что-то там было не так. И действительно, за стадом плелась худосочная фигура в форменном кафтане.

- Ба, кого я вижу! - ухмыльнулся майор, - Мстислав. Твоя любовь к животным тебя погубит. - И Александр Иваныч бесшумно, но быстро спустился на землю.

Коровы и овцы, мирно пощипывая травку, продвигались в сторону баньки. Справа от них степенно вышагивал аист, время от времени наклоняясь за лягушками в высокую траву. Слева от стада неспеша шел Васятка с большим кнутом на плече и зорко поглядывал на своих подопечных, а иногда украдкой и на странного гостя. Мстислав же шел позади, насвистывая себе что-то под нос и помахивая веточкой от назойливых деревенских мух. Его глаза сладострастно взирали на мерно покачивающиеся коровьи крупы и полные молока вымени. Похоже, ничто на свете не могло вывести его из этого благостного состояния. Но, как нередко это бывает в лучшие минуты нашей жизни, идиллия была разрушена появлением непрошеного гостя. Это майор личной персоной внезапно возник перед Мстиславом из высокой травы.

- Селезень! - побледнев, пробормотал Мстислав.

- Кря! - ехидно ухмыльнулся майор, и его грозный кулак врезался в челюсть наемника.

Свет померк в глазах любителя зверушек и международных конфликтов. И вот же ирония судьбы - ни одна буренка даже не обратила внимания на исчезновение ухажера. Только Васятка да аист посмотрели в ту сторону, но кроме колышущегося разнотравья ничего не узрели. "Померещилось", решил Васятка.

***

Александр Иваныч Селезень был человеком, который умело скрывал под маской грубоватого солдафона свою скромную и даже застенчивую сущность. Например, он так смущался в присутствии дам, что порой начинал с перепугу вести себя просто развязно. О чем, правда, впоследствии сожалел, но ничего с собой поделать не мог. Армия с ее жестким порядком была для него единственным прибежищем. Там все было просто и понятно. Не то что хотя бы с той же религией. Ну не мог майор поверить в эдакого доброго дедулю, сидящего на облаке и раздающего пряники своим внучкам. Господь представлялся майору старым седым командующим, постоянно корпящим в своем штабе над стратегическими планами вечной войны со злом. А себя он видел его солдатом.

Не хуже и не лучше других. И весь смысл своей Веры он видел в исполнении поставленной перед ним небесным командующим боевой задачи. И сделать надо все, а если потребуется, и жизнь отдать за то, чтобы на твоем рубеже зло не прошло...

А потом командующий призовет тебя в свою заоблачную ставку и спросит:

- Что же это ты, братец, - хитро прищурив добрые глаза, - в тылу, значится, отсиживался? Сладко ел, да мягко спал. А мои приказы и в голову не брал.

- Никак нет, товарищ командир, - немного смущаясь, отвечал бы ему майор, - Боевую задачу выполнял в силу своего разумения, а уж справился ли, не мне судить.

- Знаю, знаю, майор, - усмехался в седые усы командующий. - Все знаю должность у меня такая. Да ты присаживайся, не стесняйся. Папироску хочешь?

Сейчас дневального архангела кликну - чайку нам сварганит. И поговорим мы с тобой, Александр Иваныч, о том, как нам дальше с мировым злом воевать.

Как-никак, ты прямо с передовой прибыл. Небось жарко там было? Но ты-то молодцом держался.

- Служу... - вскочил майор и запнулся. Краска смущения залила его лицо.

- Да не красней ты, майор, как девица, - засмеялся седой командир, - не в названиях суть, лишь бы сам ты в душе своей за правое дело был. За доброту, за правду, за любовь. И не стесняйся, майор, служить советскому союзу, коли под этим у тебя честь и совесть подразумевается. А подхалимы с их сладкими "аллилуями" отправятся потом на вечную гауптвахту. Вот так вот. А теперь давай чай пить будем. Да о делах толковать. Зло-то все наглее и изворотливее становится, что-то предпринимать надо, Александр Иваныч...

***

Баба Яга сидела пригорюнившись на пороге собственной избушки, когда над самой крышей пронеслось что-то черное и огромное. Это что-то сделало боевой разворот над лесом, снося верхушки елок, и резко пошло на посадку, явно целясь в саму Бабу Ягу. Та с перепугу рванула в избу с истошным криком:

- Спасайся, кто может!

Кот, читавший в это время на сундуке какую-то потрепанную книжку, удивленно посмотрел на Бабу Ягу и только успел открыть рот, видимо, для того, чтобы спросить, в чем дело, как раздался оглушительный грохот, и изба зашаталась.

Но устояла. Кот неспеша слез с сундука, осторожно приоткрыл дверь, усмехнулся и, распахнув ее уже настежь, вышел на порог.

- Ну ты даешь! - весело промурлыкал он.

- Не рассчитали маненько, - раздался утробный голос в ответ.

Баба Яга, видимо, уже пришедшая в себя после первого испуга, выглянула из избы вслед за котом. А перед избой сидело здоровенное чудище, весьма похожее на динозавра, но только с тремя головами и перепончатыми крыльями. Чудище попыталось изобразить улыбку всеми тремя крокодильими мордами:

- С добрым вечерочком, Ягоровна.

- Ах ты гад летучий, - взвилась в ответ Яга, - залил все свои шесть бельм и летает тут, понимаешь. Чуть избу не снес! А опосля этого - с добрым вечерочком, Ягоровна!

- Ну чего ты раскричалась? - нахмурились все три рожи. - Я что, нарочно?

- При этом нежданный гость развел маленькими передними лапками. - А вообще-то могу ведь и дыхнуть! Так что ты меня не зли. Того-этого...

- Это ты меня не зли! - смело отвечала Ягоровна.

- А во ща как дыхну... - пробасила правая голова.

Но Яга упредила ее и, сложив пальцы в жменю, щелкнула. И из руки вылетела небольшая шаровая молния. Правая голова мотнулась в сторону на длинной шее и, слава богу, увернулась.

- Ну ты чего, Ягоровна, - примирительно пробасила голова, - я ж так, шуткую.

- Да не бери ты его в голову, - протянула лирическим баритоном левая, он сегодня не в духе.

- Я уже две сотни лет как не в духе, - буркнула правая.

- А до того был в духе? - рассмеялась Яга.

- А то как же, - грустно протянула правая голова, - я ж тогда воеводой был.

- Что-то ты мне раньше этого не рассказывал, - удивилась Яга.

- Да рассказывал, - махнуло лапкой чудище, - рассказывал, да ты, Ягоровна, видать, просто запамятовала.

- Может, и запамятовала, - пожала плечами Яга, - а ты еще раз расскажи.

- А самогону нальешь? - спросила правая голова.

Баба Яга вопросительно глянула на своего помощника.

- Сейчас принесу, - деловито отвечал кот и скрылся в избе.

***

< Назад | Дальше >