Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- Ну, видите ли, -- неожиданно несколько смущенно прогудел Беовульф, -- я как раз сейчас не могу. Тут такая женщина. Ну такая. -- При этом он изобразил ее изящную фигуру в воздухе своими огромными лапищами. -- В общем, не женщина, а мечта настоящего мужчины. То есть меня. Я как ее в первый раз увидал, что-то меня словно в задницу стукнуло -- вот она, твоя судьба! -При этом славный рыцарь покраснел от смущения. -- Нет, ну вы не подумайте там чего. Бабы -- это дело десятое. Мне бы лучше мечом помахать, скакуна резвого объездить. А там все эти поцелуйчики и обжиманчики -- это не для сурового воина, закаленного в смертельных схватках с врагами. Но тут вся закавыка в том, что эта женщина в опасности. И я не могу оставаться в стороне. И наблюдать, как этот гад Грендель за ней охотится. А что как он ей горло перегрызет? Это непорядок. В моих землях только я могу головы отрывать. Ну и немножечко король. А этот оборотень так вокруг нее и увивается. И если бы не я, так давно бы на нее напал. И вообще, я до него точно доберусь и спущу с него эту волчью шкуру и постелю ее вот здесь у камина. Спущу точно. Как-нибудь. Сейчас, правда, некогда. Потом. Но непременно...

И вдруг несколько неожиданно могучая голова Беовульфа упала на грудь и... раздался богатырский храп. Василий тихо встал со своего кресла и вышел из залы. x x x

За обедом король Александр без обиняков завел речь о том, что происходит в замке:

-- Господа, все окрестности опять затопило, и мы самое меньшее на два дня отрезаны от внешнего мира. Это, конечно, если опять не польет. Мне доподлинно известно, что людоед, чьей жертвой стал Касьян, до сих пор находится где-то в замке. A может быть -- и среди нас!

"Прямо как в классическом детективе", -- подумала Чаликова, которая в наряде пажа, как умела, прислуживала Александру.

-- Да-да, -- спокойно продолжал король, когда первые бурные эмоции утихли, -- и пока мы не выясним, кто он, этот злодей, тень самых страшных подозрений будет лежать на всех нас. И прежде всего -- на мне как на хозяине этого дома.

Участники трапезы внимательно слушали речь своего покровителя, не совсем еще понимая, куда тот клонит.

-- Все мы благородные люди, -- оглядев сидевших за столом, с некоторым сомнением произнес Александр, -- и первым делом я предлагаю виновнику, если он здесь находится, добровольно признаться в содеянном и тем самым снять пятно со всех остальных... В этом нет ничего смешного, -- добавил король и строго посмотрел на Перси, который, не выдержав, чуть было не фыркнул со смеху. -- Как я вижу, никто признаваться не хочет, -- нахмурился Александр. -- Ну что ж, тогда я лично займусь поисками истины. Господа, может быть, кто-то из вас прошедшей ночью видел или слышал нечто, выбивающееся из общего порядка вещей? -- Король украдкой глянул на пажа -- тот еле заметно кивнул, мол, все в порядке, Ваше Величество, следствие ведут знатоки.

Над столом повисло тягостное молчание. Александр вытащил свою коробочку с леденцами и стал крутить ее длинными пальцами. Наконец заговорил Иоганн Вольфгангович:

-- Ваше Величество, я точно не уверен, но мне показалось, что я ночью слышаль какие-то шаги... Как будто кто-то ходил по коридору.

-- И что же? -- Александр поставил коробочку на стол.

-- И все, -- ответил Иоганн Вольфгангович.

-- Да, не густо, -- с сожалением констатировал король. -- Господа, я понимаю, что это очень личное. И если кто-то хотел бы сообщить что-то важное не при всех, то милости прошу -- я буду у себя.

Король уже поднялся было, чтобы покинуть трапезную, но тут со стула вскочил Диоген:

-- Хватит делать вид, что мы не при чем! Все мы виноваты -- все его ели! И какая разница, кто довел это подлое дело до конца. -- Диоген в возбуждении влил в себя бокал вина и резко опустился на место.

-- Про себя говорите, а остальных не впутывайте, -- проворчала госпожа Сафо.

-- Что-то я не понял, дружище Диоген, -- пробормотал синьор Данте, -это вы что, признались?

A Диоген, как-то неожиданно ссутулившись, тихо прочел:

-- Отшумев, растаяла в тумане

Буря, бушевавшая в стакане,

И душа по-прежнему чиста,

Трепетно внимающая звуку,

Как рука, сжимающая руку.

Как к устам прижатые уста.

Мы все ищем зыбкую свободу,

Все мутим измученную воду,

Но за штормом вновь приходит штиль,

Оставляя после урагана

Муть на самом донышке стакана

И в карманах ветер, соль и пыль.

-- Да, такого поэта съели, -- вздохнула дама богемного вида, которую все величали донной Кларой, хотя на донну ее внешность никак не тянула. Кроме разве что больших темных глаз.

-- Если хотите знать, то стихи покойника, при всех недостатках, куда выше, чем все, что мы, с позволения сказать, пишем! -- вновь воспрял Диоген.

Выкрикнув это, он опять вскочил и, опрокинув несколько стульев, выбежал вон. x x x

Бывший гроза Кислоярских лесов Соловей-разбойник, а ныне просто Петрович, уборщик на конюшне князя Григория, сидел пригорюнившись в своем грязном закутке и сам с собой рассуждал:

-- Эх, не задалась жизнь! Кем я был -- и кем стал. A все по собственной глупости. Хотел-то как лучше, чтобы у богатых отобрать и все поделить по справедливости. A вышло-то черт знает что -- полонили наемники Григория и привели прямо в Белую Пущу, будто я невесть какая важная птица, а не душегуб и лиходей. Хорошо хоть князь Григорий определил на конюшню, все лучше, чем в расход...

-- Эй, Петрович! -- оторвал его от горестных раздумий грубый голос старшего конюшенного. -- Опять, бездельник, сидишь, а дерьмо не убрано!

-- Иду, иду! -- Петрович вскочил с деревянной чурки, служившей ему стулом. -- Ну не дадут покоя старому больному человеку...

Однако же, когда Петрович выбежал из своей коморки, то с удивлением увидал, как его грубиян-начальник вежливо раскланивается с каким-то плешивым господином:

-- Да-да, князь, пожалуйста... A, вот и он сам!

Последние слова конюшенного относились явно к Петровичу. Он настороженно глянул на незнакомца:

-- Чем могу служить?

Тот дружелюбно улыбнулся:

-- Всегда приятно встретить земляка на чужбине!

-- Кто вы такой? -- еще больше забеспокоился Петрович. -- И побыстрее, если можно. У меня там навоз неубранный...

-- Скажите, уважаемый, где мы могли бы поговорить с вами наедине? -еще шире расплылся в улыбке незнакомец.

< Назад | Дальше >