Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- Все. Только вот князь Длиннорукий опять к вам просится. Прикажете впустить?

-- Впусти. A сам ступай. И чтоб до вечера запоры сменили!

Угодливо кланяясь, Альберт вышел вон, а на его место заступил князь Длиннорукий.

-- Ну, с чем пришел? -- хмуро осведомился князь Григорий.

-- Чертовски хочется работать, -- простодушно заявил беглый градоначальник.

-- Похвально, -- процедил князь Григорий, -- а то у меня тут лодырь на лодыре и лодырем погоняет.

-- A я не из таковских, -- подхватил Длиннорукий, -- я работу люблю. Вот в Царь-Городе с утра до вечера делом занят был!

-- По столу плясал? -- ехидно подпустил князь.

-- Да что ты меня всякий раз этим столом попрекаешь! -- слегка обиделся Длиннорукий. -- A я много чего полезного сделал, вот хоть бы дерьмопровод построил...

-- Ну, положим, не ты, -- хмыкнул Григорий. -- Потерпи немного, вот займем Царь-Город, будешь снова при дерьме. То бишь при деле.

-- Токмо о том одном и мечтаю! -- с жаром души подхватил Длиннорукий. -- A вот у тебя, князь Григорий, на конюшне непорядок. Главный конюшенный -осел, в лошадях ни беса не смыслит. Конюхи -- то же самое...

-- Узнаю, -- скривил тонкие губы князь Григорий.

-- Чего узнаешь? -- слегка опешил Длиннорукий.

-- Узнаю своего старого друга князя Длиннорукого. Все у тебя дураки да ослы, один ты умный.

-- A что делать, коли так оно и есть, -- продолжал царь-городский беглец. -- A этот твой душегуб Петрович, так и вовсе олух. Просто умоповрежденный какой-то. Говорит, будто за ним ночью охотится какой-то, прости господи, людоед, а днем какая-то ненасытная баба домогается его плоти. И токмо теперь он спокойно вздохнуть может, поскольку они оба уже неделю как из твоего кремля отъехали.

-- Очень мило, -- скорбно покачал головой князь Григорий. -- Не пойму только, к чему ты эти речи ведешь?

-- Назначь меня на конюшню, -- попросил Длиннорукий. -- Я тебе порядок наведу, у меня же свой конезавод был, я в лошадях собаку съел!

-- C чего это тебя, друг мой, на конюшню тянет? -- с подозрением глянул на гостя князь Григорий. -- Да нет, у меня для тебя другое дельце будет, куда более ответственное. Вот, пожалуй, послезавтра и отправишься.

-- A, в Мухоморье? -- припомнил Длиннорукий.

-- Туда, -- кивнул князь Григорий. -- И в помощь тебе придам Петровича. В таком деле толковый душегуб лишним не будет.

-- Как скажешь, князь, -- чуть разочарованно вздохнул Длиннорукий. -Только лучше бы на конюшню...

-- A тебе на конюшню путь не заказан, -- великодушно разрешил князь. -Заодно и к Петровичу получше приглядишься. Ну ладно, все у тебя? Мне делами пора заняться.

-- Все, князь-батюшка, -- низко поклонился Длиннорукий. -- Извини, что глупостями докучаю.

-- Придумаешь чего умного -- заходи, -- небрежно кивнул князь Григорий вослед Длиннорукому. -- Да, не к добру все это, не к добру, -- озабоченно пробормотал он, оставшись один. -- Может, прав Альберт, надо и за Длинноруким приглядеть... x x x

Сразу после завтрака Александр заперся у себя в покоях, чтобы обсудить с Чаликовой создавшуюся обстановку и план дальнейших действий.

-- A может быть, это все-таки вы, уважаемая госпожа Чаликова? -осторожно предположил король, привычно отправляя в рот леденец. -- Если следовать тому, что вы именуете логикой, то главный подозреваемый -- вы!

-- Почему это? -- возмутилась Надя.

-- Во-первых, вы появились у меня в замке под чужим именем и даже, так сказать, полом. Во-вторых, людоедство началось сразу же после вашего появления. И в-третьих, вы последняя, кто видел Диогена... живым.

-- Ваше Величество изволит шутить? -- дрогнувшим голосом спросила Чаликова.

-- Ваш друг боярин Василий в беседе со мною выразился весьма занятно: "В каждой шутке есть доля шутки". Боюсь, что это как раз тот случай, -невесело улыбнулся король и погладил Уильяма, вспрыгнувшего ему на колени. -- Но против вас слишком уж много подозрений, чтобы можно было им доверять.

-- Благодарю вас, Ваше Величество, -- церемонно поклонилась Надя.

-- A обстоятельства таковы, -- неожиданно деловито заговорил Александр. -- Две ночи -- и двое съеденных. И никакой уверенности, что это не продолжится.

-- Надо принять меры предосторожности, -- заявила Чаликова.

-- Надо, конечно, -- согласился король, -- но людоед, как я понимаю, ни перед чем не остановится, если захочет добиться своего. Даже не знаю, кого теперь подозревать!

-- Вообще-то для пользы следствия было бы неплохо, если бы снова полил дождь и замок отрезало от мира еще хотя бы на месяц. И тогда при продолжении имеющейся тенденции мы узнали бы, кто тут людоед, методом исключения, -глубокомысленно изрекла Чаликова. -- Точнее говоря, методом съедения.

-- Боюсь, Наденька, что как раз мы с вами этого и не узнали бы, -возразил Александр.

-- Поняла! -- вскрикнула Надя. Его Величество от неожиданности даже подпрыгнул в кресле, отчего Уильям свалился на пол и, обиженно мурлыкнув, устроился под соседним креслом.

-- Что вы поняли? -- чуть удивился король.

-- Я поняла, в чем тут дело! Вчера не то за завтраком, не то за обедом Диоген процитировал отрывок из стихов Касьяна Беляники, ну там что-то насчет донышка стакана, и вот я подумала, что, может быть, в этом есть какая-то закономерность. И следующим будет съеден тот, кто публично прочтет что-то из стихов Касьяна.

-- Ну, это как-то не очень убедительно, -- засомневался Александр, -однако за неимением ничего другого можно попробовать. Я бы сам с удовольствием зачитал что-нибудь из его стихов. Хоть бы, например, за обедом.

-- Как, Ваше Величество! -- запротестовала Надя. -- Неужели вы собираетесь подвергнуть свою драгоценную жизнь смертельной опасности?

-- Нет, ну мы ведь будем ожидать людоеда во всеоружии, -- возразил король. -- Надеюсь, вы разделите мое общество?

-- Что за вопрос! -- возмутилась Чаликова.

Александр поднялся и задумчиво подошел к окну.

-- Я понимаю, -- заговорил король, глядя куда-то вдаль, -- приезжим трудно представить, за что можно любить эти болота...

< Назад | Дальше >