Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- Дело в том, что князь Григорий уязвим только один день в году, -объяснил Василий. -- Точнее, одну ночь. И эта ночь -- следующая. Подробности я расскажу по дороге, а теперь надо подумать о том, как нам обеспечить себе свободу действий. Господин Беовульф, как насчет того, о чем я вас просил?

-- Мои люди проследили, куда они сбежали, -- самодовольно кивнул Беовульф. -- Ну, та дама и ее прислужник.

-- И куда же?

-- В Белую Пущу, к этому вурдалаку Григорию! И как я мог в нее втрескаться, ума не приложу.

-- A я тем более в полном недоумении, -- меланхолично вздохнул Грендель. x x x

Король Александр и Надежда Чаликова сидели в потемках и прислушивались к мертвому молчанию, царящему в королевских покоях. Не было слышно даже мурлыканья Уильяма. Когда им стало невмоготу слушать зловещую тишину, Александр вполголоса предложил:

-- А действительно, Наденька, что это мы тут сидим, будто в рот воды набравши? Если особо не шуметь, то можно и поговорить.

-- Да, пожалуй, -- также вполголоса согласилась Надя. -- Знаете, Ваше Величество, когда вы давеча за обедом читали стихи Касьяна, то я наблюдала буквально за каждым.

-- Ну и как? -- заинтересовался король.

-- Никакого результата. Во всяком случае людоед, если он один из ваших поэтов, ничем себя не выдал. Разве что... -- Надя замолкла.

-- Ну, договаривайте, -- шепотом поторопил ее Александр. -- Если вам что-то показалось, то не таите.

-- Мне показалось, что донна Клара... Ну, в общем, она как-то странно на вас глядела. Я бы об этом и не вспомнила, если бы не ее выпрыги за ужином. -- ну, когда она заявила, что, мол, ежели людоед к ней заявится, и все такое прочее.

-- Ну, это она просто от страха, -- вздохнул Александр.

-- А если донна Клара таким образом пыталась отвести от себя возможные подозрения? -- предположила Надя.

-- Все может быть, -- не стал спорить король. -- А что это вы, Наденька, за обедом мне сказали, что людоед не из поэтов? Ну, оттого что он Касьяна съел, а его стихи не взял.

-- Знаете, Ваше Величество, по зрелому размышлению я пришла к выводу, что это, пожалуй, не совсем так. Поэты действительно живо интересуются стихами, но с одним уточнением -- своими. Но отнюдь не чужими, особенно если они не хуже твоих собственных. А то, что писал Касьян, на мой взгляд, это все-таки настоящая поэзия, хоть и не без недостатков.

-- Нечто подобное я и собирался вам сказать, -- ответил Александр.

В темной комнате вновь повисло зловещее молчание.

-- Ваше Величество, -- вновь заговорила Надя, -- из разговора с летописцем господином Пирумом я поняла, что вы, кроме всего прочего, являетесь прямым потомком князя Феодора Шушка. Ну, тестя королевича Георга.

-- Да, это так, -- согласился король. -- Более того, и в последующие сто с чем-то лет, до прихода князя Григория, ново-ютландские короли несколько раз женились на княжнах из Белой Пущи, и наоборот.

-- Это значит, что при определенном стечении обстоятельств вы могли бы занять княжеский престол в Белой Пуще? -- деланно равнодушным тоном спросила Чаликова.

-- Что за глупость! -- удивился король. -- Там уже есть свой князь, да и на что мне это вурдалачье царство?

-- Да, но если с князем Григорием что-то случиться, то занять престол будет некому -- ведь никого из Шушков не осталось...

-- Нет-нет-нет, и слушать не желаю! -- решительно перебил Александр. -Если вы с боярином Василием и впрямь решились извести князя Григория, то я вам мешать не буду, но меня от ваших замыслов -- увольте!

-- Ну что вы, Ваше Величество, избави меня боже вмешивать вас в наши дела, -- поспешно ответила Надежда. -- Но хоть чисто отвлеченно поговорить о престолонаследии все-таки можно?

-- Ну, отчего ж не поговорить? -- мгновенно успокоился король. -Поговорить можно. И даже нужно. А то заснем тут и не заметим, как нас... гм... ну, вы, Наденька, понимаете. Да, так вот насчет престолонаследия. Если продолжить вашу мысль, то я мог бы наследовать чуть ли не всем королевским, княжеским и прочим престолам Европы. Ведь Ютландский королевский двор, откуда изгнали Георга, находился в родстве со многими августейшими семьями. Ну а сейчас у нас, конечно, все по-другому. Вернее, так же, но только в местных мерках.

-- В каком смысле? -- переспросила Надя.

-- Ну, например, в том, послании, что привез боярин Василий, Кислоярский царь Дормидонт именует меня не иначе как "брат Александр". И это не просто принятое обращение между монархами, а действительно так. Моя бабушка была замужем за его дедушкой. Или нет, кажется наоборот. Ну и с другими правителями из соседних княжеств, поменьше, мы тоже в родстве. Это, конечно, не Испания и не Пруссия, даже не Ливония, но все же...

-- Но неужели для Вашего Величества в окружающих княжествах не нашлось подходящей невесты?

Как показалось Чаликовой, король горестно вздохнул, и Надя пожалела, что затронула эту тему, видимо, болезненную для Александра. "Может, половая ориентация не позволяет ему жениться?" -- промелькнуло в голове журналистки.

-- Видимо, не нашлось, -- усмехнулся король. -- Была одна вполне подходящая, так и та замуж вышла.

-- Вы имеете в виду царевну Татьяну Дормидонтовну? -- сообразила Надя.

-- Ну да. Дормидонт приглашал и меня на свадьбу, да тут как раз дождик полил... А если по-серьезному, так черт бы побрал все эти августейшие браки! -- неожиданно вырвалось у Александра. -- И как я завидую Татьяне Дормидонтовне, что она вышла за человека, которого действительно любит!.. Ох, чего-то я расшумелся, -- понизил голос король. -- Эдак мы нашего людоеда спугнем.

Надя прислушалась к мертвящей тишине и вполголоса спросила:

-- А разве вы, Ваше Величество, против династических браков?

Король немного помолчал и вдруг по своему обычаю свернул разговор на совершенно другую тему:

-- Вот я слушаю вас, Наденька, и с боярином Василием беседовал, и заметил, что довольно странными словами вы порой изъясняетесь: династический, интересоваться, результат... Знаете, я вас еще как-то понимаю только потому, что немного знаком с европейскими языками. Правда, наречия своих предков, ютландских королей, к своему стыду, так и не выучил... Сдается мне, что прибыли вы сюда не совсем из Царь-Города...

-- А откуда же, по-вашему? -- упавшим голосом спросила Чаликова.

-- Должно быть, из какого-нибудь торгового города, где смешались языки многих народов и иноземные слова естественно вошли в повседневное употребление. Ну, например, из Новой Мангазеи.

-- Да нет, Ваше Величество, из Москвы. -- Сказав это, Чаликова чуть не прикусила язычок.

-- А, ну понятно, -- протянул Александр, но по его виду Надя поняла, что тот слышит это название чуть ли не впервые.

Действительно, в параллельном мире, где жили король Александр, царь Дормидонт, князь Григорий и в котором волею судьбы оказалась московская журналистка Чаликова, Москва была небольшим городком, известным разве что тем, что, находясь на стыке Суздальского, Рязанского и Тульского княжеств, он время от времени переходил из рук в руки при княжеских междоусобицах. x x x ДEНЬ ТPEТИЙ

Грендель в потемках вел Дубова и Беовульфа через болота и перелески по одному ему ведомым волчьим тропам.

-- Осторожно, здесь топкое место, -- говорил он. -- Идите строго за мной, а если шаг вправо, то там трясина...

Беовульф то и дело проваливался под своим весом чуть не по колено в болотную топь и время от времени, не в состоянии сдержать чувств, громогласно бранился:

< Назад | Дальше >