Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

-- Куда ты завел нас, ирод! Утопить хочешь, да?! Не могли идти по обычной дороге, что ли?..

-- В том-то и дело, что не могли, -- успокаивал его Василий. -- Никто не должен знать, куда мы идем, иначе все пропало. А тут шпионы князя Григория на всяком шагу.

-- А кстати, боярин Василий, отчего такая спешка? -- спросил Грендель, когда они вышли на сравнительно сухое место и зашагали по еле заметной в траве тропинке, вьющейся по узкой опушке между тронутыми осенью перелеском и зловещим болотом, откуда раздавались лягушачьи трели и дальнее завывание выпи.

-- Это связано именно с сегодняшней датой, -- ответил Василий. -- Нам стало известно, что князь Григорий может быть уничтожен только одним способом -- если его загрызет волк в ночь свадьбы. Когда он хотел жениться на царевне Татьяне Дормидонтовне, то мы решили этим воспользоваться и под видом царевны привезли ему колдуна Чумичку. А ночью он обернулся волком и перегрыз князю глотку.

-- Вот это круто! -- загоготал Беовульф. -- Дорого бы я дал, чтобы на эдакое поглядеть!

-- А хорошо ли так поступать? -- задумчиво промолвил Грендель. -- Каков бы ни был Григорий, но такое разочарование: любимая девушка превращается в волка и впивается тебе в горло.

-- Лучше вспомните, сколько народу загубил этот злодей, -- возразил Дубов и сорвал с куста огромную черную ежевичину.

-- Осторожно, там могут быть змеи, -- предупредил Грендель. -Погодите, Василий, но если Чумичка, то есть царевна, в общем, если князю перегрызли глотку, то как он остался жив?

-- Значит, плохо грызли! -- громогласно встрял Беовульф.

-- Да нет, здесь другое, -- вздохнул Дубов. Теперь он старался держаться подальше от ежевичника, который тянулся вдоль тропинки. -Во-первых, Чумичка все же оказался не настоящим волком, а как бы понарошку. А нужен настоящий.

-- То есть я? -- тихо промолвил Грендель. -- Но ведь и я тоже не совсем...

-- Да, но во время превращения вы становитесь волком по-настоящему? -пристально глянул на него Василий.

-- Ну, так-то так, -- промямлил Грендель, -- да какой я волк! И загрызть-то толком не смогу.

-- Да не слушайте вы его, боярин Василий! -- загремел Беовульф. -Придуривается!

-- Я попросил бы! -- вскинулся Грендель.

-- Господа, ну не ссорьтесь же по пустякам! -- повысил голос и Василий. -- Нам предстоит важная, можно сказать -- историческая миссия, а вы, право же, как малые дети.

-- Ну хорошо, а в чем же вторая причина? -- как ни в чем не бывало спросил Беовульф.

-- Вторая причина в том, как понимать выражение "ночь свадьбы". По зрелому рассуждению мы пришли к выводу, что речь здесь идет не о "волчьей свадьбе" с лже-царевной Татьяной Дормидонтовной, а о его настоящей свадьбе с белопущенской княжной Ольгой.

-- Ну, когда это было... -- вздохнул Грендель.

-- Это было двести с чем-то лет назад, четвертого октября. В то время Григорий уже прибирал к себе власть в Белой Пуще, но формально она еще принадлежала Шушкам: на княжеском престоле сидела Ольга, дочка Ивана Шушка, которому, по всей вероятности, помог отойти в лучший мир его постельничий Григорий.

-- Ах он поганец! -- не сдержался Беовульф. -- Да я его...

-- Чтобы утвердиться у власти, -- продолжал Дубов, -- Григорию надо было официально жениться на Ольге, которую он каким-то способом приворожил и подчинил своей черной воле. Для этого ему нужно было войти в церковь и принять участие в христианском обряде. А вы представляете, каково это для матерого вурдалака. Вот оттого-то и ночь четвертого октября является для князя Григория наиболее уязвимой. И если мы теперь до него не доберемся, то следующая возможность представится не ранее четвертого октября следующего года.

-- Вы бы так сразу и объяснили, -- тихо промолвил Грендель. -Осторожнее, там справа опасный омут.

-- Ну так вперед, чего мы медлим! -- нетерпеливо взревел Беовульф. x x x

За завтраком король Александр то и дело поглядывал в окно, за которым на фоне голубеющего утреннего неба желтели немногочисленные листья, еще не слетевшие с кленов.

-- Думаю, к вечеру вода сойдет, -- мечтательно произнес король, отпив из кубка немного вина, которое ему налил паж, на сей раз, к общему удивлению, не пролив ни капли. -- Кажется, нынешняя ночь прошла спокойно?

Надя украдкой пересчитала присутствующих, и ей показалось, что кого-то недостает. Очевидно, этим же занимался и синьор Данте, который, почтительно привстав, обратился к королю:

-- Ваше Величество, по-моему, среди нас нет донны Клары...

-- А кстати, где донна Клара? -- оглядел сотрапезников Александр.

-- Да, фрау Клархен -- это такая женщина! -- мечтательно протянул Иоганн Вольфгангович. -- Отшень будет жалко, если ее скушали.

К королю подошел Теофил, во время трапезы стоявший в дверях.

-- Ваше Величество, -- негромко заговорил он, -- спальня донны Клары заперта изнутри, и никто не откликается.

Услышав эти слова, Надя заметно побледнела, а король, как ни в чем не бывало, отпил еще немного вина:

-- Господа, я уверен, что ничего особенного не случилось. Просто наша уважаемая донна Клара так тщилась встретить людоеда во всеоружии, что проспала завтрак... Перси, передай мне, пожалуйста, вон то блюдо! -- И незаметно для других Александр шепнул Наде: -- Боюсь, придется ломать дверь. x x x

Похоронный обряд был в полном разгаре. Вся многочисленная челядь господина Беовульфа в темных нарядах собралась на родовом погосте Розенштернов, дабы проводить в последний путь скоропостижно скончавшегося боярина Василия. Солнце едва взошло, и капельки ночной росы живописно переливались на траве и на внушительных каменных надгробиях.

На возвышении перед разверстой могилой стоял роскошный гроб, украшенный серебряными заклепками и позолоченными цепями. Рядом с гробом "толкал" прочувствованную речь представительный господин в черном камзоле -- старший дворецкий Беовульфа.

-- О смерть, злодейка-Смерть, зачем ты возложила свою хладную костлявую длань на этого замечательного человека? Зачем подослала подлых убийц к его ложу? Вдали от любимого Отечества, вдали от родных и друзей...

Судя по поэтическим оборотам, можно было понять, что сочинитель сей речи обладал незаурядным талантом. Действительно, автором был собственной персоной господин Грендель, а самый первый ее слушатель, господин Беовульф, рыдал, будто малое дитя, хотя "отпеваемый" находился там же, в комнате приболотной корчмы, и внимал похоронной речи вместе с Беовульфом.

-- Кто бы он ни был, этот гнусный убийца, его постигнет участь, коей он заслуживает, -- продолжал дворецкий, -- и мой владетельнейший хозяин, господин Беовульф, со своей стороны обещал и поклялся сделать все, дабы наказан был не только убийца боярина Василия, но и те, кто его послал!..

Участники траурной церемонии слушали надгробное слово не очень внимательно, время от времени переговариваясь между собой.

-- Все-таки наш хозяин благороднейший человек, -- говорил начальник псарни главному повару. -- Мало того что дозволил хоронить боярина Василия на своем родовом погосте, так еще и уступил ему свой лучший гроб.

-- А что же он сам не пришел на погребение? -- спросил повар.

-- Занемог, бедняга, -- вступила в беседу горничная. - Вообще-то он очень хотел быть сам и произнести прощальное слово, но пришлось остаться дома, -- и она махнула рукой в сторону замка.

Все эти разговоры велись голосами куда более громкими, чем приличествовало при погребении, и предназначались, главным образом, нескольким темного вида личностям, явно не из местных жителей, которые шныряли в толпе провожающих.

Домовой Кузька, а он и был своего рода негласным распорядителем похорон, сидел на каком-то старом надгробии, сделанном из огромного серого валуна, и подавал условные знаки, когда надо заводить разговоры. Темные личности жадно ловили ушами всю эту дезинформацию и, отойдя в сторону, украдкой записывали ее на клочки пергамента.

< Назад | Дальше >