Елизавета Кожухова "Искусство наступать на швабру"

Добраться до гордости Новой Ютландии -- знаменитой башни славного рыцаря Витольда -- Гренделю с боярином Василием так и не довелось. Когда они проходили по краешку очередного болота, Дубов заметил, как в лучах прохладного осеннего солнышка что-то блеснуло. Приглядевшись внимательно, он увидел, что это золотая стрела. Она медленно летела на высоте нескольких метров над уровнем болота.

-- Это она, -- тронул Василий Гренделя за плечо. -- Видите?

-- Прямо над нами летит, -- заметил Грендель.

Однако по мере приближения полет стрелы начал замедляться и снижаться. Еще несколько мгновений -- и стрела вонзилась в землю прямо под ногами Дубова и Гренделя.

-- Неужто княжна-лягушка где-то здесь? -- удивленно воскликнул Василий. -- Вот это совпадение... Похоже, нам здорово повезло -- мы станем очевидцами расколдования!

-- Что-то тут не так, -- покачал головой Грендель. Впрочем, Дубов и сам это почувствовал. Подняв стрелу, Василий увидел, что она заметно потускнела и отливает скорее не золотом, а медью. Еще толком не поняв, в чем дело, детектив крикнул:

-- Бежим! Скорее! -- И спутники понеслись в ту сторону, откуда прилетела стрела. К счастью, местность оказалась не особо заболоченной, и Дубов с Гренделем могли передвигаться довольно быстро.

-- Что там? -- на бегу спросил Дубов.

-- Черная трясина, -- ответил Грендель. -- Самое страшное место.

Украдкой бросив взгляд на стрелу, которую все еще держал в руке, Василий увидел, что она вовсе утратила блеск и стала зловеще темно-красной.

-- Вот она, Черная трясина, -- махнул рукой Грендель. Впереди простиралось бескрайнее болото, от которого веяло чем-то неуловимо мертвящим и жутким -- даже лягушачьего гомона не доносилось с безжизненных кочек и мутных омутов.

-- И что же дальше? -- растерянно проговорил Дубов, глядя на стрелу, которая уже настолько потемнела, что казалась даже не темно-красной, а почти черной. Грендель внимательно принюхивался к лишенному всяких запахов воздуху:

-- Вон туда! Только осторожно, умоляю вас...

Приглядевшись внимательно, Василий увидел неподалеку, на самом краю трясины, какое-то синее пятно и узнал в нем непромокаемый плащ Ивана Покровского. Неподалеку валялся и рюкзак. Не раздумывая, детектив бросился в ту сторону. Грендель поспешил следом. Подбежав ближе, они увидели, что "Иван-царевич" уже почти по плечи утонул в трясине и продолжал медленно погружаться.

-- Осторожно!!! -- крикнул Грендель. Дубов и сам чувствовал, что ступи он в Черную трясину, и его ждет столь же печальная участь. Боярин Василий в растерянности стоял на том месте, где лежали рюкзак, шест и соломенная шляпа.

-- Держите меня крепче! -- велел Грендель. Он взял шест и, вытянув его перед собой, распластался на поверхности болота. Дубов крепко держал его за ноги. Второй конец шеста оказался около Ивана Покровского. Он с трудом высвободил руки из вязкой пучины и схватился за шест. Василий тянул изо всех сил, и вскоре все трое уже сидели на краю трясины, стуча зубами и от озноба, и от осознания пережитого. Однако стрела вновь сверкала золотом на полуденном осеннем солнышке.

Первым пришел в себя Покровский:

-- Господа, а неплохо бы согреться. Костерок развести, чайку сообразить...

-- Тут поблизости есть неплохой уголок, -- заметил Грендель, -- как раз между пригорком и рощей. Там почти не бывает ветра и можно славно устроиться. -- И, мечтательно вздохнув, добавил: -- Приют изгнания, трудов и вдохновенья...

-- O, господин Грендель, так вы поэт! -- обрадовался Иван.

Василий не на шутку испугался, что беседа рискует сползти на поэзию, и потому решил, пока не поздно, перевести ее в более близкое себе русло:

-- Скажите, господин Покровский, как вас занесло в эту чертову трясину?

Иван поднялся с травы и привычно взвалил на плечи рюкзак:

-- Я узнал, что где-то в этих краях заточена моя прабабушка Наталья Кирилловна.

-- Как, неужели та женщина в хрустальном гробу?.. -- изумился Грендель. -- Теперь туда, -- указал он на темный перелесок вдали.

-- Да, и я в этом совершенно уверен, -- ответил Покровский, ступая следом за Гренделем по узкой тропинке. -- Вообще-то я не собирался туда идти, просто хотел убедиться, насколько опасна эта Черная трясина. И не успел сделать и пары шагов, как стал тонуть. И тогда пустил стрелу -- вдруг кто да увидит. Все равно стрелы мне больше уже не нужны.

-- Не нужны? A как же Марфа? -- удивился замыкавший шествие боярин Василий.

-- A, ну так Марфа-то уже расколдовалась, -- небрежно, как о чем-то само собою разумеющемся, ответил Иван. -- И знаете, Василий Николаич, она оказалась вовсе не падшей девицей, а самой настоящей княжной!

-- И где она теперь? -- пропустив шпильку мимо ушей, спросил Дубов.

-- Отправилась в королевский замок. Но мне туда идти не велела. Вроде я буду ей только мешать, поскольку ничего не смыслю в придворных нравах.

-- Это вы-то, Иван-царевич? -- удивился Грендель.

-- Ясно одно -- Марфа в опасности, -- подытожил Василий. -- Судя по тому, какая публика собралась в замке, житья там княжне не дадут. Причем в самом прямом смысле.

-- Как же ее выручить? -- забеспокоился Покровский. -- Знал бы, что в замке опасно, ни за что бы не отпустил!

-- Нет, для любого из нас соваться в замок было бы сущим безумием, -размышлял Василий. -- Так что единственный способ помочь Марфе -- ускорить штурм замка. Стало быть, попросим господина Беовульфа и его славных рыцарей малость подсуетиться...

За разговорами они дошли до перелеска -- это и впрямь оказалось очень тихое и безветренное место, и даже поздне-осеннее солнце грело здесь почти по-летнему.

-- Немного передохнем, согреемся, а к вечеру доберемся до дома, -сказал Грендель, оглядываясь по сторонам, нет ли где поблизости хвороста. Покровский сбросил с плеч рюкзак и шарил внутри, ища все необходимое для кратковременного привала. Боярин Василий прислонился к стволу невысокой сосны и задумчиво глядел куда-то в небо. Можно было бы подумать, что он отдыхает после нелегкого пути, но на самом деле в такие минуты его ум детектива-аналитика работал напряженно, как никогда. x x x

Едва карета Анны Сергеевны въехала в королевский замок, к ней подскочил господин Каширский, который без дела прогуливался по двору и явно поджидал свою сообщницу.

-- Ну, что нового? -- спросил он, даже не поздоровавшись.

-- Много чего, -- буркнула Глухарева, вылезая из кареты. -- Нам с вами предстоят серьезные дела.

-- Это хорошо, -- обрадовался Каширский, -- а то уж надоело дурака валять. Настойчиво внушаю поэтам, дабы бросили стишки кропать и канавы рыли, а все без толку...

-- И немудрено, -- презрительно проговорила Глухарева, когда они поднимались по крыльцу. -- Нет, у меня задание поважнее...

Возница легонько стегнул лошадок, и они потащили пустую карету в особое место под навесом, отведенное для карет и повозок. Там из экипажа незаметно выпрыгнул Кузька.

-- Ну, слава богу, жив, -- привычно ворчал домовой, ковыляя между телег. -- Никогда больше в ихний вурдалачник не сунусь. Эх-ма, когда ж все это закончится?..

A Анна Сергеевна и Каширский, неспеша двигаясь по длинному коридору, обменивались новостями.

-- В замке объявилась некая девица, выдающая себя за какую-то княжну Марфу, -- сообщила Анна Сергеевна. -- И мы должны ее убрать.

< Назад | Дальше >