Виктория Платова "Купель дьявола"

- Первый раз. Получилось неплохо, вам не кажется? Я искал вас.

- Зачем же меня искать? - я придала голосу максимальную небрежность. Вот она я.

- Вас трудно было загнать, Катрин, - признался Херри-бой.

Загнать, накрыть, обложить флажками - что за терминология, в самом деле? Похоже, Херри-бой считает меня редким экземпляром фауны и к тому же собственностью острова.

- Зачем же нужно было меня загонять? Я бы и сама вернулась. И потом, если уж какая-то блажь взбрела вам в голову... Здесь некуда пойти и негде спрятаться. И заблудиться невозможно.

Голоса и тени отступили - очевидно, стерильный Херри-бой напугал их своим стерильным присутствием. Мы с Херри-боем стояли посреди абсолютно пустой клетки.

- Я знал, что вы придете сюда, Катрин. Рано или поздно. Вы не могли не прийти. Вас привлекает темнота. И если кругом свет - вы обязательно выберете темный угол...

Очень интересная интерпретация.

- В каком смысле? - спросила я.

- Во всех смыслах, Катрин. Во всех смыслах.

Херри-бой мгновенно включил фонарик - я услышала только сухой щелчок кнопки - и направил его мне в лицо. Сильная лампа ослепила меня, и я отвернулась.

- Прекратите, Херри. Что за гестаповские методы, в самом деле.

- Вот видите, я прав. Вам нравится темнота, - заметил Херри-бой, но фонарик все же опустил.

Теперь - и он, и я - мы довольствовались только рассеянным светом от купола музея. Херри-бой грациозно перемещался вокруг меня, и мне ничего не оставалось делать, как подчиниться ритму этого странного танца. Одно я знала твердо: я должна находиться от него на максимальном удалении, на противоположном конце диаметра. Мы сделали несколько кругов, и Херри-бой наконец остановился. Интуитивно он выбрал самую удачную точку: теперь я находилась прямо против купола, а Херри - против меня. Его лицо исчезло в темноте, я видела только силуэт: идеально круглая голова и столб шеи, основанием упирающийся в куртку.

Я же оказалась полностью освещена. Именно этого ты и хотел, Херри-бой: чтобы я была полностью освещена.

Добившись этого, Херри-бой затих. Я не видела его лица, но чувствовала, как жадно он рассматривает меня. Он вытащил на свет все мои пороки и теперь хочет изучить их.

- Ну? - спросила я. - Что дальше? Он молчал.

- Что случилось? Вы напрочь забыли русский? А совсем недавно так сносно болтали, Херри...

- Теперь я понимаю его, - медленно произнес, нет, скорее выдохнул Херри-бой.

- Кого?

- Лукаса... Я понимаю, почему он выбрал вас, Катрин... Я бы тоже выбрал вас.

- Не валяйте дурака, Херри. Я замерзла, я устала и хочу спать.

- Как я его понимаю...

- И жрать я тоже хочу, - я специально грубила ему, может быть, хоть это приведет его в чувство.

Но он совсем не слышал меня; расстояние между нами медленно сокращалось. Фонарик выпал из рук Херри и звякнул о камни. Нет, он сам отбросил его.

- Катрин, вы именно такая, какой он видел вас...

Дверь была сзади, мне ничего не стоило развернуться и бежать. Но я не могла и пошевелиться. Оболочка, которая до сих пор укрывала Херри-боя от реальности, вдруг неожиданно прорвалась, и моему изумленному взору предстала так долго скрываемая страсть. Жажда жизни, вот что это было. Жажда женщины, некогда принадлежавшей великому художнику. Теперь и Херри-бой хотел обладать ей, чтобы почувствовать Лукаса Устрицу до конца. Странно, но это совсем не оскорбляло меня. Напротив, новое, неведомое доселе желание вдруг поднялось во мне и горячей волной затопило глаза. Не только Херри-бой видел меня глазами Лукаса, но и я сама - сама! - почувствовала то же, что и дочь бургомистра, утонувшая в своей несчастной любви.

Херри-бой осторожно подходил ко мне - он как будто боялся, что хрупкое равновесие веков, возникшее между нами, неожиданно нарушится. Из темноты проступало его лицо - бледное и восторженное. Страсть заострила его черты подобно смерти, иначе и быть не могло: здесь, в естественной декорации, мы заново проживали давно отыгранный сюжет. Тени и шепоты вернулись снова, они наблюдали за нами, они прекрасно знали, что будет дальше.

- Вы прекрасны, Катрин, - губы Херри-боя едва шевелились, но я различала каждую букву, каждое слово. - Вы прекрасны...

Где-то совсем рядом снова послышался странный утробный звук, но теперь он больше не пугал меня. Я готова была поверить, что ждала этих слов и этого мужчину несколько веков. Я готова была поверить во что угодно...

Херри-бой осторожно опустил меня на камни, ставшие вдруг мягкими и податливыми, и принялся осторожно расстегивать куртку. Он все еще боялся прикоснуться ко мне, я видела, чего это ему стоило... И когда его бледное лицо оказалось совсем рядом, я подняла глаза к небу, только на секунду, чтобы тотчас закрыть их в предчувствии поцелуя, - и увидела это...

Наваждение прошло. Херри-бой снова стал Херри-боем, вот только прямоугольник неба, очерченный острыми краями стен рыбной лавки Рогира Лонгтерена, вернее, два прямоугольника - большой и маленький - узкая часть дома и его широкая часть... Контуры этого прямоугольника живо напомнили мне наспех срисованный план. Боже мой, неужели все так просто?

- Херри! - едва выговорила я и уперлась ладонями в его грудь. - Херри... Я нашла его...

Мой резкий голос - возможно, чересчур резкий, - сразу же отрезвил голландца. Его почти невесомое до сих пор тело сразу же стало тяжелым и неповоротливым, как тело насильника.

- Я нашла его, Херри!

- Кого? .

- Ключ, о котором вы говорили... Он здесь. Слово, зашифрованное в картине, вы помните, да?..

- TOLLE...

- Да, "Возьми!" Кажется, я знаю, где нужно взять.

- Подождите, я ничего не понимаю, Катрин...

- Смотрите на верхнюю часть стены! Вы видите, как они смыкаются? Два прямоугольника, Херри, два прямоугольника, как на плане, - большая и маленькая комнаты. Вы помните план, Херри?

- Я... Не знаю...

- Вы помните, где находилась замочная скважина, открытый рот старика в тиаре? Вы помните?!

Мне вовсе не нужно было прибегать к услугам Херри-боя: нарисованный на бумаге план прочно засел в моей голове. Два состыкованных прямоугольника и замочная скважина у левой стороны меньшего из них. Сбиваясь и проглатывая слова, я поведала об этом Херри. Он испуганно смотрел на меня, казалось, что глаза его сейчас вылезут из орбит.

- Вы понимаете, Херри? Вы понимаете меня?..

Договорить я не успела - вздохи и стоны внутри острова становились все явственнее: казалось, его распирало изнутри, или отголоски какого-то далекого землетрясения или взрывной волны доходят сюда. Совершенно ошарашенный, Херри-бой цеплялся за мои руки, он не мог даже представить, что разгадка будет такой простой.

Но в конце концов он сумел справиться с собой и попытался осмыслить сказанное.

- Я знал... Я знал, что вы найдете его, Катрин... Боже мой, неужели это правда? Катрин...

Таким возбужденным я не видела его никогда. Волосы Херри-боя прилипли ко лбу, желваки на щеках ходили как поршни, а кадык беспомощно дергался.

- Идемте... Возьмем план и попытаемся сравнить... Если все обстоит так, как вы говорите... Я даже представить себе не могу... Если все так... О, если бы это было так!

Он поднялся сам и помог подняться мне. Еще несколько минут ушло на поиски фонарика. Чертыхаясь и все время натыкаясь на пальцы друг друга, мы искали его среди битых камней - Херри-бой даже не помнил, куда отбросил его. Так ничего и не найдя, мы, не сговариваясь, бросились к двери и выскочили на улицу.

- Быстрее, Катрин, быстрее, не отставайте, - умолял меня Херри-бой.

Эта его внезапная и такая низменная суетливость рассмешила меня.

- Успокойтесь, Херри. Лукас Устрица ждал вас пять веков, подождет еще немного...

- Вы правы, конечно, правы... Но умоляю вас, быстрее, Катрин!..

< Назад | Дальше >