Виктория Платова "Купель дьявола"

- Какое это имеет значение?

- Никакого. Но среди знакомых вашей подруги Жаик Назыркулов не числится... Следственная группа достаточно серьезно проверяла все ее связи.

- Эх вы, сыщик! - в сердцах бросила я.

- Я не веду дело вашей подруги, - напомнил мне Марич.

- Слава богу...

- Вот что, Катя... Раз мы оба не спим... Может быть, посетим то кафе, которое так вам нравится?

Я еще не пришла в себя после визита в "Иргиз", а капитан уже приглашает меня в другое кафе... Марич заметил, что я восприняла это предложение без особого энтузиазма, и решил подкрепить инициативу.

- Я хотел сказать, что вы можете всегда на меня положиться, Катя.

Мне показалось, что он сейчас возьмет под козырек.

- Видите ли... У меня дома дети, капитан. Они одни. Я сейчас поднимусь, посмотрю, как там они. И...

- И?

- Там видно будет.

...Капитан остался ждать меня у подъезда, а я побрела на свой шестой этаж. Все двенадцать лестничных пролетов я думала о Мариче. Злость на него прошла: в конце концов, он вовсе не был обязан лететь на другой конец Питера, чтобы подстраховать меня. Но он сделал это, и не только из профессиональных соображений. Тогда из-за чего? Что он хочет знать обо мне? В чем уличить? Не зря последнее время он кружит поблизости. Он ближе всех подобрался к нам с Лаврухой, и с ним нужно держать ухо востро. Если в деле с картиной мы были противниками, то теперь он может стать союзником. Он может помочь мне. Одна я не справлюсь: ни с Жаиком, ни с тем, кто, возможно, стоит за ним. Еще посмотрим, кому нужно держаться подальше и не болтать.

...Дети спали. Днем они не слишком-то ладили друг с другом, но ночь расставляла все на свои места: Катька-младшая крепко держалась во сне за руку брата, а он покровительственно обнимал ее за шею. Они одни на целом свете, и никого рядом. Я - не в счет, я лишь временное явление в их жизни... И вдруг я почувствовала неожиданный прилив ревности. И мне захотелось, чтобы Катька так же держалась за мою руку во сне, а Лавруха-младший так же покровительственно обнимал меня за шею...

Ты воровка, Катерина Мстиславовна. Сначала ты украла картину. Теперь ты хочешь украсть любовь этих детей. Не приложив к этому никаких усилий. Жека никогда бы так не поступила... Не слишком утешительные мысли. Зато честные.

Я подоткнула малышам одеяла и тихонько выскользнула из квартиры. Марич все так же терпеливо ждал меня у подъезда.

- Вы будете пить, капитан?

- А что?

- Вопрос в том, на чьей машине мы поедем. Я собираюсь напиться, так что придется добираться до "Пирата" на вашей.

- Знаете что? Мы пойдем пешком, это ведь не так далеко. Я тоже собираюсь напиться. На пару с вами. На брудершафт...

Я загнала "Фольксваген" во двор, от греха подальше: если со снегиревской драгоценностью что-нибудь случится, легким испугом я не отделаюсь. ***

В аквариуме на окне по-прежнему плавали резиновая ящерица и сомнительного качества морские звезды, посетителей в два часа ночи было совсем немного, и я потащила капитана за свой любимый столик с видом на угол Пятой линии и Малого. Верхний свет был приглушен, горели лишь маленькие свечи в круглых колбах.

- С чего начнем напиваться? - подмигнул мне капитан.

- С водки. Самой дорогой.

- Тогда, может быть, коньяк?

- Водка. Только водка. Пускай мозги стекленеют, они это заслужили.

- А чем будем закусывать?

- На ваше усмотрение, капитан. Я лично пришла сюда пить, а не закусывать.

Марич оказался добропорядочным и почти лишенным пороков гражданином. К пятистам граммам водки он заказал целый поднос бутербродов.

Я подняла узкую стопку и посмотрела на капитана.

- За что будем пить? - с готовностью спросил он.

- За меня, конечно.

Мы выпили за меня, потом за него, потом за процветание моей галереи, потом за его повышение по службе и стажировку в какой-нибудь из цивилизованных стран Запада. Потом за пятнадцатый век и за конец двадцатого, потом капитан побежал за очередным графином, а когда вернулся - показался мне милым молодым человеком, в которого вполне может влюбиться милая владелица картинной галереи с большим будущим.

Разговора о Жеке мы избегали, но водочной волной меня прибило к острову, на котором остался Херри-бой. Все началось с невинного вопроса Марича о Голландии, и устоять я не смогла. Я рассказала ему о центральной части триптиха и о фотографиях, которые нащелкал Херри-бой. И о его безумной вере в свою миссию и мое предназначение.

- И вы так похожи на Деву Марию, Катя? - спросил у меня капитан.

- Во всяком случае, непорочное зачатие мне не грозит. А в остальном я полностью соответствую.

- И что вы собираетесь делать с картиной? Она ведь до сих пор, у вас...

Неужели я рассказала ему о том, что Агнесса вернула мне картину? Или я поведала ему всю эту историю гораздо раньше? Или он сам узнал об этом? Он же не просто молодой человек со строгим бобриком, а к тому же имеет еще и четыре звездочки на погонах...

- Я должна быть осторожной с вами, капитан... Я не должна забывать, кто вы на самом деле...

- Сегодня ночью можно и забыть, - успокоил меня Марич. - Никаких званий. Я просто Кирилл, а вы - просто Катя.

Вот здесь ты ошибаешься, товарищ "никаких званий"! Я совсем не просто... совсем не просто... Водка делала свое черное дело, она уверяла меня, что Кирилл отличный парень, что он вполне может заменить уехав-г шего Снегиря, что, если я объединю усилия с ним, то вполне могу противостоять железным пальцам Ж.Б. Назыркулова. После второго графина я обхамила все правоохранительные структуры и сказала Маричу, что за неделю собрала больше сведений, чем все они, вместе взятые. Что, если он сильно меня попросит, я расскажу ему о еще одном, не указанном в программке персонаже - Жаике Назыркулове.

Капитан воспользовался своим правом и сильно попросил.

Гори ты синим пламенем, Жаик.

Я выложила капитану все, что знала, и скрепила это браслетом с двумя крошечными бриллиантами в застежке. Браслет он не взял и посоветовал мне спрятать его. И самой держаться подальше от этого дела.

- Вы прямо близнецы-братья, - заметила я. - Сегодня казах сказал мне то же самое и теми же словами.

Рассуждения Марича по этому поводу я помнила смутно, а как он привел меня домой - не помнила вообще.

...Я проснулась оттого, что Катька-младшая трясла меня за плечо. Голова раскалывалась, во рту стояла Великая Сушь, а все тело казалось покрытым синяками: так отвратительно я не чувствовала себя лет пять.

- Тетя Катя, почему ты спишь на полу, а не на кровати? - спросила у меня сердобольная Катька.

- Потому что тетя Катя много работала ночью, поздно пришла и так устала, что не смогла дойти до кровати.

- Ты разве работаешь... - Катька на секунду задумалась, сдвинула белесые брови и произнесла совершенно неподъемное для нее слово:

- Проституткой?

Я была так изумлена этим неожиданным резюме, что, если бы была в состоянии, вскочила бы на ноги. Но подорванное водкой здоровье не позволяло мне сделать этого, и я так и осталась лежать на ковре.

- С чего ты взяла, девочка? - слабым голосом спросила я.

- Все, кто много работают ночью и сильно устают, - проститутки, - тоном, не терпящим возражения, заявила Катька.

Так. Нужно запретить им пялиться в телевизор. С сегодняшнего дня - только "Спокойной ночи, малыши!".

< Назад | Дальше >